Всё б ничего, да осень льдистая

***
Всё б ничего, да осень льдистая
укрыла в дымке дали синие,
и нанесла на травы чистые
багрянец с золотом и инеем.

Ткачиха-осень, мглой любимая,
подсела на забавы странные —
на ткачество неистребимое
и распусканье беспрестанное:

соткёт кашне листвы кленовое,
упрячет ёжиков под клёнами,
а после, Пенелопа новая,
вдруг вновь распустит ткань хвалёную.

Стежки летят по сирой местности,
взмывают в высь огнями-листьями,
в беспомощности, в бессловесности,
в своей какой-то тайной истине.

Над вихрем бурь и ставень хлопаньем,
над пеной волн и тьмой предснежною
рыдающею Пенелопою
струится осень безутешная.

А скоро сил уже не сыщется,
забудутся глаза Улиссовы.
И побредёт в одёжке нищенской.
— Куда? — Бог весть. ...За мглой. За листьями.

По берегам, когда-то рдестовым,
вслед рыбачкам, смотавшим удочки,
вслух бормоча считалку детскую
про пух да перья серой уточки:

"У серой уточки — пух да перья.
За кого, за кого вышла бы теперь я?"