Тебя ждёт новая ночь

Ведомая масса свидомых "незалежной",
Хороня тысячи верит в победу Свинорейха.
"Русским быть о*уенно", –
Бухие русские нацики в безопасности сидя говорят на скамейке.
Пока куда-то летят гиперзвуковые ракеты,
Крутят свои ракеты пацаны и девочки.
Возвращаются из отпусков депутаты.
Говорят: "мы выдержали западные санкции".
Ничего не происходит, все живут, как и прежде.
"Жаль" только у кого-то отжали домик в Венеции.
"Нет плохой нации, есть плохие люди", говорит кто-то при ламповом свете,
К которому хочет пробиться реальность в виде мотылька через москитную сетку.
Разноцветные ветки
Подземного мира.
Телепортируют всех
В различные части третьего Рима.
Покачиваясь, в смартфоны залипают массы,
Следят за успехами на Донбассе.
Комментируют новости, вкратце:
"Братья работают, братья красавцы.
Хохломрази разбрасывают лепестки,
Чтобы у детей не стало кусочка ноги.
Ночные бабочки сыпятся с неба.
Горит фосфорная ракета.
Азовец думал, что в плену спасся.
Уснул на нарах и от него лишь пепел остался.
Умереть по приказу жидобандеры.
Быть своими же нацбатами расстрелянным.
Итог укро-нео-нацисткой веры в победу.
Веры в пропаганду ЦИПсО, в перемогу.
Дайте ещё денег и оружия, без них "не мОжемо".
Клянчит по миру кровавая клоунская рожа.
Либеральные русофобы не люди.
Смеются над убийством Дарьи Дугиной.
Такие, как Люся Штейн, никогда не вернутся обратно.
Даже только это одно уже радует.
Контрнаступление укров полностью провалено. Полностью.
Хаймерсы падают на кварталы Донецка; никого уже не удивишь этой новостью.
"Мы ещё даже не начинали", – сколько от этих слов "радости".
Под Энергодаром смерть играет в теорию вероятностей."
Смотря на уставшие глаза, что действительно были там,
Что нехотя слушают твои расспросы.
Понимаешь, что, чтобы передать правду нельзя доверять словам.
Что нет таких слов, чтобы ответить на эти вопросы.
И мы на машине просто катимся, катимся.
Ночной город пустой, атмосферой своей нам улыбается.
Каждый день мы встречам рассвет.
Нам не спится ночами. Просыпаясь, поспав меньше нормы, в обед
Понимаешь, что жизнь продолжается.
И есть ради чего, у времени есть своя цель и ты крутишься дальше.
А ночью она была вечна, она замерла.
Стрела времени среди фонарей умерла.
И тебя ждёт новая ночь.
Среди разговоров о высоком и низком в мыслях убегая прочь
От реальности, привлекает тебя в ней лишь летнее звёздное небо.
И я снова ищу в нём новые очертания старых созвездий.
Ведь я дитя постмодерна.
Мы идейно потеряны.
Зависнув на мысли, что нового бога, взамен мёртвого, никто для тебя не создаст,
Я содержанием его сам начиняю.
Он где-то в человеческой искре.
Он где-то в самой жизни и смысле этой жизни.
Он в смерти, мелочах, красоте.
Оглянись, она всюду, она есть где-то в тебе.
Он в мыслях, в идеях,
Что сидят в моей голове.
Я убил его очень давно, может быть ещё в детстве.
Это само получается, ведь каждый, кто достоин ввысь устремиться, путь начинает из бездны.
"Вы и я – мы его убили",
Как сказал старина Ницше.
Чтоб искупавшись в крови Фафнира,
Преодолеть нигилизм, стать сильнее и выше.
Но я могу его возродить,
Расколдованный мир, заколдованный вмиг.
Его сочиняя, в процессе он сам меня сочиняет.
Друг мой, найдёт тебя свет в самую тёмную ночь.
Ведь когда она наступает, человек зажигает огонь.
Никогда не унывай и не бойся.
В этом бессмысленном мире найдётся такая ночь, что оправдает собой всё плохое.

9.22