Еврейские глаза

Я пытался сказать о еврейских глазах,
Вырывая из памяти жадно картинки,
Я хотел написать про невиданный страх
И про ужасы Бабьего Яра, Треблинки.

Но однажды беззвёздною ночью, зимой,
Над стоявшей вокруг гробовой тишиною,
Ко мне в сон постучался мальчишка босой
И смотрел на меня он с улыбкой немою.

Улыбаясь, меня он за руку схватил,
И тащил против воли сквозь ужасы света,
Через тысячи рвов, безымянных могил,
Через Хелмно, Майданек, разбитые гетто.

Я пытался как мог притаиться во тьме
И зажмурить глаза, чтобы от взоров укрыться,
Миллионов людей, обращённых ко мне,
Что пришли, чтобы мне этой ночью присниться.

Утром в зеркале я разглядел этот взгляд,
И увидел в нем страх, и печаль, и погромы.
Я увидел в нем полчища ружей солдат,
Матерей и отцов никогда незнакомых.

Я увидел последние Солнце с Луной,
И держащихся за руки брата с сестрою,
Каждый крик, каждый стон, каждый вопль и вой,
И мальчишку, что ночью возник предо мною.

Я пытался сказать о еврейских глазах,
Вырывая из памяти жадно картинки,
Лучше б я промолчал про невиданный страх
И про ужасы Бабьего Яра, Треблинки.