Sacrament

Ему нужен огонь,
чтобы в медном котле
закипела вода из ручья.
У огня – никого,
никого – на земле,
только он (вижу я).
Он в свой бубен гремит
и бубнит как жуёт,
и кидает траву в кипяток.
Тайны все – за дверьми,
но он знает своё,
в этом знании – опыт и толк.
Вон и тени уже
заплясали вокруг,
бубенцы непрерывно звенят,
и стеклянными бликами бусы-драже
рассыпают кусочки огня.
На лице нет лица,
он ревёт как медведь
и земля под ногами гудит.
Открываются склепы живым мертвецам,
но выходит и пляшет один.
Нет над пламенем неба
и воздуха нет,
из котла выкипает вода,
остаётся смола. Он подходит ко мне,
но меж нами упала звезда
и шипит словно кошка,
сияет в глаза
и сжигает густую смолу.
И с него сходит кожа …
он что-то сказал,
вероятно, кому-то хвалу?
Бусы – вот, на земле,
бубен – вот у костра,
стал золой умудрённый мертвец.
Я забыл, сколько лет
они строили храм,
как ходил по тем водам пловец,
но полоской вон там
засветился рассвет
и пролился сплошной бирюзой.
Я узнал те места,
и росу на траве.
И пошёл прямо к Солнцу. Босой.