М. З. Дашдемиров. Апперцепция поэмы Э. Ашурбековой

                М.З. Дашдемиров,
                кандидат филологических наук

АППЕРЦЕПЦИЯ ПОЭМЫ Э.АШУРБЕКОВОЙ
«ЛЕГЕНДА О БЕЛОЙ ГОЛУБКЕ»

Как радуется душа первому смелому вестнику весны – подснежнику, который, среди сугробов сквозь проталины распуская свои белоснежные лепестки, тянется вверх к нежным лучам солнца! Сколько красоты и чистоты в одном цветке!  Какое жизнелюбие!
Говорить о поэме Э. Ашурбековой «Белая голубка» нельзя одними литературоведческими терминами. Это один из «подснежников» всей современной дагестанской литературы.  Здесь столько света и любви! Какие высокие идеалы!  Преданность,  готовность на самопожертвование ради любви! Какой оптимизм! В оригинальных поэтических зарисовках автору удалось создать целый мир, завершенный в художественном отношении.  Восхищаешься новизной и оригинальностью использованных в поэме литературных приемов и художественных средств.
Повествовательная ткань произведения насыщена тонким лиризмом, который проявляется в плавности сюжетной линии, где отдельные эпизоды прочно соединены, взаимозависимы, сцементированы сильной поэтической интуицией автора и идеей о высокой нравственности девушки-горянки.
В создании ее прекрасного образа не случайно здесь употребляется эпитет «белая». Известный символ «белый голубь» в переложении на «белую голубку-девушку» получает в поэме новое осмысление. «Белая голубка» у Э. Ашурбековой - это символ не только мира и любви, но и безграничной преданности и самопожертвования. Этому образу присущи архетипические черты. «Архетипические образы можно поэтому воспринимать  метафорически  как интуитивные понятия физических явлений» . Белая голубка – это вневременной образ: с незапамятных времен до наших дней она сквозь века проносит чистые чувства любви, насыщенные неиссякаемой силой надежды и веры.

Голубка не сложила крылья, нет! –
Пытается найти хотя бы след,
На поиски бросаясь вновь и вновь.
Парит она над миром столько лет!…
Ведёт её надежды вечный свет,
Дают ей силы вера и любовь.

Образ девушки, которая пожертвовала собой ради обретения надежды встречи с возлюбленным является центральным и смыслообразующим.
Противопоставлением ей является образ войны. Он нарисован черными мутными красками на «заднем фоне» поэмы, очень «далеко». Мрачный образ войны соткан из смутных картин сна, где за несуразицей художественных деталей отдаленно чувствуется зловещее дыхание зла.  Действия войны проходят где-то далеко, и только через сон лирического героя и рассказы других персонажей открываются читателю ее чудовищный образ. Она коварна, бессмысленна, жестока. Ей везде сопутствует  зло и трагедия.  Такими же черными красками передается душевное смятенье и отчаянье горянки,  вызванные «плохим» сном.  Здесь все переплетено и своей темной загадочностью дополняет «черный» образ Войны, поскольку именно она является причиной всех бед: «белый свет был в темень погружён», «закрыты тканью зеркала», «носилки (погребальные) застланы ковром», «изрубленных папах гора на нём», «черных платьев ворох», «темная комната» и т.д. Поэтика произведения насыщена гиперболами и перифразами: «слезами бы кувшин был полон мой!», «что-то, не имеющее ни начала, ни конца». При этом в самой гуще черных красок остается память о светлом как надежда на счастье, как символ спасенья: во всей этой несуразице – «способный чувствовать чюнгюр», «белый круженной платок».
И в этой центральной коллизии Девушка-голубка  ¬- Война есть множество других образов. Художественная коллизия раскрывается непосредственно в сюжете и композиции, является основой развивающегося действия, находит свое логическое разрешение в кульминации и развязке. «Рассмотрение конфликта как всеобъемлющей и всепроникающей эстетической категории позволяет обнаружить его многоуровневость и многофункциональность» . В этом плане примечателен образ реки Рубас, заботливой, ласковой и доброй. Река и девушка как друзья детства, где река выступает в роли старшей подруги. Она убаюкивала девчонку, поила ее, наполняла ее кувшин. Но в то же время Рубас может быть и страшной, злой. Она способна крушить, ломать:  «под натиском бушующей волны летят, как птичьи перья, валуны»,  «напоив села, она впадает в море …»
Река знает все тайны, видела, как возлюбленный надел обручальное кольцо. Она умеет говорить, чувствовать, сопережевать. Обращаясь к девушке, река называет ее «родной», «милой». Ее глубоко ранят слезы девушки. Река не понимает, куда вдруг исчезла жизнерадостность девушки:

– Вода моя от слёз твоих горька…
Другой ты раньше, дочь моя, была –
Игрива, беззаботна, весела,
Резвилась, как козлёнок на лугу,
Твой голос колокольчиком звенел –
Теперь он ослабел и потускнел...
Чем я, скажи, помочь тебе могу?

И как единственная надежда звучат слова горянки. Это обращение девушки имеет кульминационный характер:

Меня в голубку, речка, преврати –
Я отведу от милого беду,
Пусть даже гибель ждёт меня в пути,
Я полечу – и я его найду!

Река, доселе заботливо относящаяся к девушке, не стала отговаривать ее от такого безумного поступка. Она согласна с горянкой. Видимо, река одобряет ее решимость стать птицей: она сама бы так поступила. Ведь природа -  это чистота.
Любовь и природа – это гармоничное целое.  Поэтому эти образы очень близки. Они взаимодополняют друг друга.  Образ природы усиливается художественными деталями, символами борьбы за жизнь, за свободу – «гнездо на ветру», «в камышах – утица-наседка» и т.д.
Разговор между голубкой и утицей, голубкой и черной землей насыщен неприязнью к войне. Вся природа противится войне, как извращенному явлению, неестественному состоянию мира. И такая борьба будет идти вечно.
Сквозь аллегорические образы читатель созерцает восхитительную картину идиллии в природе. Здесь все прекрасно гармонирует друг с другом. Но в то же время все в природе выражает свой протест жестокому «палачу»: «тревожно шелестели камыши», «от горя помутнела там вода»,  «воды реки печалятся от слез подруги-девушки» и т.д.
Фабулаторный узор нарисован на нежной художественной структуре произведения. Аллегории играют немалую роль в апперцепции произведения. «Если слово является средством апперцепции, а сама апперцепция есть не что иное, как суждение, то и слово, независимо от своего сочетания с другими словами, есть именно выражение суждения, двучленная величина, состоящая из образа и его представления» . С каждым новым прочтением поэма все больше завораживает, образы наполняются новыми интерпретациями. В итоге, лирический пафос произведения насыщается философским содержанием.
Даром речи обладает не только река, но и тучи, голубь, утица, черная земля и т.д. Все беспокоятся о судьбе девушки, им близки ее переживания. Река и Тучи раньше горянки догадываются о предстоящей беде. Такие картины придают поэме художественную динамичность. Подобные художественные образы выполняют роль авторских резонеров. Эти аллегории и символы помогают Э. Ашурбековой полнее выразить художественную идею поэмы:  настоящая чистая любовь способна на великие подвиги самопожертвования и преданности и потому в силах противостоять бесчеловечности и жестокости  Войны.


Вестник кафедры литератур народов Дагестана. Сборник научных трудов. Выпуск 14. Махачкала, 2019. Страницы 48-50.