Настоящее обольщение

И мне, клянусь, будет проще,
Если ты не откроешь.

Я буду знать: ты уехал,
Сливаясь с уличным смехом,

Как ты привык.
На Неглинной и возле ГУМа под ночь,
Когда крутят низкого класса кино…

Но ты влюблён исключительно в это кино.
Ты, как герои Висконти, привык от эстетов на дно
Хотя бы раз в месяц нырнуть и пропасть,
Хотя бы раз в месяц увидеть с низин бесконечную пропасть.

Ну, так же, как я. Мы поэтому всё-то близки,
Хотя и забылось тепло, взгляд сквозь сумрак, касанье руки…
И встречи под вечер, и женщины с опытом (пошлым) сидят на соседнем столе
В роскошных бриллиантах, а глянешь с прищуром - в стекле.

Но это прошло, розы больше не наши цветы,
Ты делаешь тысячу дел, а есть ли в них ты?

Ты мне повторяешь так часто об этом вопрос
В бордовом под ночь окружении маленьких роз!

Ты клялся, что хуже того, что несёшь, ты уже не поднимешь.
А я говорила: развейся. Развеяться можно в Риме…

Я видела, как ты там жил, я тебя ещё римского помню,
Другого, чуть более строгого и более скромного.

И ты меня помнишь, конечно же, крайне другой,
Когда не тянулись богемные сплетни за мной.

И друг мой следил не всегда, где я, с кем я и что.
С твоим появлением многое стало не то.

Я тоже себя потеряла в делах, да, увы,
И будто б нашла, когда мы перестали на «вы»…

Глубокое чувство живёт в идеалах всегда,
Но если к нему привязаться, то это беда.

Сейчас позвоню! И, клянусь, будет проще,
Если ты не откроешь.