Кипяток

Когда замерзаешь который год уже к ряду,
и не спасает ни плед, ни глинтвейн, ни неба бескрайнего потолок,
а мысли шумят, подобно вокзалам и водопадам —
кровь в жилах заменит собой или яд, или кипяток.

Ты лишь постепенно увидишь внутри себя перемену,
как станешь других обжигать, оставаясь самим собой,
как все тяжелее станет прокачивать через вены
ту жидкость, что позволяет сказать тебе: «Я — живой!».

И больше не будешь, как прежде касаться столь дорогих вещей —
все будет увядшим от рук твоих, может растаять и расслоиться,
язык твой отныне — это тихий язык камней,
для всех кто живой — отныне и впредь убийца.

Лишь сердце все вытерпит, раскалив себя до бела,
лишь выдержит тело, себя превратив в металл,
и лучше не видеть, что отражается в зеркалах,
и не находить тех людей, что всю жизнь уже проискал.

Когда замерзаешь который год уже к ряду,
и жжешь всё, а не читаешь, как принято — между строк,
с железным сердцем и перегоревшим взглядом,
так хочется выпустить весь этот кипяток.

Устроить последнее чаепитие: пусть прохлада,
заменит внутри все; остыть — не внушает страха,
и опуститься на дно, рассыпавшись кубиком рафинада,
растаять, исчезнуть под ложкой, как чертов сахар.