Возвращение

  1
В печку подбрось дров
И натопи печь:
Твой крутой норов
Надо в дело облечь.

Думай, что ты прав,
Думай, что острослов.
Но укроти нрав —
В топку подбрось дров.

Громко сгорят дрова,
Что твои дни и года.
Печка всегда права,
Ты же — почти никогда.

Надо же быть тому –
Громко трещит Стендаль.
«Красное» ни к чему,
«Чёрного» вроде не жаль.

Вот на подходе Бальзак,
Тот, что зовут Оноре.
Ты разогнал мрак
В мрачной своей норе.

Много угля в стране,
Леса — хоть отбавляй.
Ты же топил при луне
Классикой. Это край!

Правда, тебе одно
Есть снисхожденье тут:
Ты не спалил гумно
И многотомный труд

Пушкина, Шестова Льва,
Последнего, впрочем, не жаль.
Глупая, ты, голова:
Пепел теперь Стендаль.

«А на дорогах – туман,
В сердце — хандра и дрожь,
Много в душе ран…
Так ведь, Есенин Серёж?» —

Ты обратился к нему,
Выполненному в карандаше.
Ну, победил тьму,
Ту, что была в душе?

            2
Думай теперь вслух
Или слегка про себя:
Между огней двух
Будешь сгорать, не любя

Ни одиночества мрак,
Ни зловеселья пожар.
Выйди, одев фрак,
На многолюдный бульвар.

Точки твои в запятой.
Выброси блажь из башки.
Остановись, стой.
Молча срывай вершки

Тех запоздалых дней,
Утренних тех часов.
Может, дойдёшь до корней…
Глубже, верней зов…

Чище, хрустальней плач…
Думай теперь вслух:
«Вот дефилирует мачо
Между огней двух,

Между двух сигарет,
Дымных. — Такой угар
Этих мини-комет».
Стоп! Ты прошёл бульвар.

            3
Как там сказал перс:
Слаб человек в любви.
Был ты тогда ферзь,
Пешка теперь — в пыли.

«Город теперь мой,
Площади, улицы», — так
Думал ты, псевдогерой,
Сшили тебе фрак.

Вроде ты свой здесь —
Свой у тебя банк.
С виду — давно ферзь,
Пешка — внутри. Так —

Жизни твоей лязг,
Быстрый такой трамвай.
Ты не хотел дрязг,
Быта, семьи. Край

Вдруг подоспел тут.
Стало тянуть в тишь.
Тошен давно труд –
Пусть шелестит мышь

В дачной твоей норе,
Где ты, любитель жить,
Раньше читал Оноре
Де Бальзака, тянул нить

Всех рассуждений, но
Которых уже не вернуть…
Прошлое что кино,
Что перерезанный путь.

Каких-то утрат больших —
Памяти нет на них, —
Только Есенина стих,
Только какой-нибудь штрих —

Портрет от её руки,
Выполнен в карандаше,
Всем годам вопреки,
Прочно осел в душе.

Была она молода,
Жадно вдыхала жизнь.
Встретилась — вся седа —
Неделю назад в «Капризе»,

Кафе таком небольшом.
«Съесть пирожок с курагой…»
«Помнишь наш дачный дом?»
«Да, это в жизни другой.

Там я ещё жила,
Кисти, краски, любовь —
Всё в себе берегла…
Не воротится вновь…»

Вы разошлись, а потом
Ночь ты топил печь
В домике небольшом,
Где догорели свечи

Вашей любви. Мир
Плавал на трёх китах.
В нём ты ещё не банкир,
Гость на больших площадях.

Вектор твоих утрат —
В точке ещё нулевой.
Ты не раскладывай карт:
Фарт, он пока с тобой.

«Ты не бросай её,
Любит она тебя», —
Все говорили, всё,
Что окружало тебя:

Книги, цветы, портрет,
Выполненный в карандаше. —
Есенин, краше и нет…
Хмарь и раздрай в душе —

Вот с чем живёшь сейчас.
Порванных звуки струн
Смолкли. На этот раз
Ворон тебе, вещун,

Грает, кричит: «Всё!
Кр-р-рах, сотни раз кр-р-р-рах!»
Как говорил Басё:
«Молись о счастливых днях!»

            4
Стоп! Ты прошёл бульвар,
Между двух сигарет
Ты ощутил угар —
Этих мини-комет.

«Остров — моя жизнь, —
Ты произнёс вслух. —
Сквозь преломленье линз
Зрение — отчасти слух.

Вижу её подъезд
Впервые за много лет,
А всё — в объезд, в объезд,
Словно её и нет.

Всё стороной, стороной.
Так и замёрзла душа
Без половинки второй,
Слыша чеканный шаг,

Новой эпохи путь».
Ты ведь вписался в него,
Даже познал суть
Джунглей — и ничего.

Скажем, не Билл Гейтс
И не Адам Смит…
Цель без особых средств…
Бывает, и подфартит…

Вышел в ферзи ты,
Фря понаехала вмиг.
Скомкались вмиг мечты,
Годы… Почти старик…

Вместо французских книг,
Будешь сжигать в печи —
Деньги свои, старик.
Будут трещать в ночи

Пачки зелёных купюр,
Евро, рубли и т.д.
Это последний шаг…
Стоп! Ты подумал: «Где?»

И увидел её. Мольберт
Сжимала она в руках.
Глупая мысль: «Бэрри —
По-английски — ягода». Страх —

Её потерять… Обожгло:
Не увидев тебя, прошла.
А время текло и текло,
Плотнее сгущалась мгла.

            5
Жил на свете пацан.
Звали его, как тебя.
Не то что бы хулиган,
Средний — среди ребят,

Книжки читал всегда,
Сам себе господин.
Однажды пришла беда —
На свете остался один.

Погибла семья его —
Поезд с рельсов сошёл.
Клацнуло рядом зло.
Что там его школа!

Что там его родня!
Дядьки, тётки — не впрок.
«Они презирают меня,
Это мне будет урок», —

Так подумал пацан,
Оставшийся в мире один.
Вроде не хулиган,
Сам себе господин.

Дом детский его приютил,
Дал жизни начальной азы.
Били его, и он бил
До первой крови, слезы.

Нас били жестоко — в кровь,
Но шанс давали уйти.
Что там Союз славословить!
А всё же были пути:

Закончишь вуз — на завод,
В школу, больницу еtс.
«Партия — наш оплот!» —
Кричали. Да ей конец

Нежданно так наступил.
В стране мелькнул беспредел.
Страну покидали силы
И те, кто когда-то пел

Ей дифирамбы всласть…
Их теперь не найти.
Менялись бригады, власть,
Сплетались в клубок пути.

Пацан научился жить,
Смело давать отпор
Тем, кто стремится бить
В спину, реже — в упор.

Ты видишь: он тихо идёт,
Его, как тебя, зовут.
Он в жизни не пропадёт,
Он ценит даже минуты.

Он много читает книг,
Он хочет любви большой.
Вглядись-ка в него, старик.
Он станет позже тобой.

            6
Старик ты условно пока.
Но годы уже стучат.
Разглядываешь облака,
А кто-то нянчит внучат.

А кто-то нашёл покой,
Копает тихонько в саду.
Взмахом руки одной
Не отведёшь беду.

Ты машешь руками, кричишь:
«Родная, я рядышком, здесь,
Что же ты, право, молчишь?
Сердце твоё — жесть?»

Она не уйдёт в облака,
Но ты для неё истукан.
Бессильна твоя рука;
Бывший почти хулиган, —

Ты ей сжимаешь плечо,
Кричишь, что любишь её —
Неистово и горячо…
«Но чувства её вороньё

Склевало — тебе невдомёк,
Что прошлое — это земля,
Куда не пускают, дружок.
Плати в миллионах рубля —

Ми – не будет вообще ничего», —
Пацан тебе говорит.
Но ты не слышишь его —
Так сердце твоё болит.

Хлопнула дверь в подъезд.
Кодовый прочен замок.
Вот так твоё счастье — в объезд —
Мячиком синим — прыг-скок —

Упрыгало наглухо прочь,
Прошлым тебя обожгло.
Сгущалась безжалостно ночь,
А время текло и текло.

            7
«Мы жили в стране большой,
Кричали часто «ура!»
Семьдесят лет прошло,
Ещё полстолька. Вчера

Я понял — как будто — вдруг:
Истории полотно,
Словно огромный круг,
Сместилось с орбиты, но

Притяженье людей,
Всех, кто любил и дышал,
Может свободно сделать
Из круга огромный шар.

Надо придать объём
Плоскости бытия,
Чтобы сумели в нём
Встретиться ты и я.

Да, соскользнули мы,
Мимо проплыли тогда.
Любили и были любимы.
Что годы! Вода и вода.

Ты любишь красивый пейзаж,
В эскизах твоих — грусть.
Я помню: тебя даже
Звали «царицей чувств»,

Рисующей в карандаше
Боль, разлуку, печаль,
И всё, что таится в душе,
И всё, что потеряно. Жаль:

Меня затмевали твои
Поклонники, несть им числа.
Я думал: в моей любви
Много ли смысла, а?

Я думал!!! Что мысли? Они
К земле притянули меня,
Как будто погасли огни,
И не было больше огня.

Пошёл напролом к мечте,
Цепью висевшей на мне,
Отдал себя суете
И помнить забыл об огне.

Я в этой Вселенной один…» —
Она отложила письмо.
«Пойду, проглочу аспирин.
Холодно, как зимой.

Пойду закрою окно.
Осень. Коварный сквозняк…
Люблю до сих пор его, но
Не прощаю никак», —

Сказала она, а внизу
Стоял он, как годы назад,
И молча глотал слезу,
Казнил себя сотни крат.

            8
«Послушай, товарищ банкир, —
Она отвечала ему, —
Без нас состоялся мир,
Без нашей любви. К чему

Осколки склеивать чувств,
Ругать себя сотни раз?
Я рисовала грусть
Тихую не напоказ.

Небо, берёзы, ручьи —
Всё волновало меня.
Нашей короткой любви, —
Словно лики огня,

Слегка обожгли… Увы,
Не согрели! Прощай.
Вкусом сладкой халвы
Старость свою встречай.

Прости, если что не так.
Пойду, прикрою окно.
Холодом тянет. Сквозняк…
Ноябрь, он такой студёный!

Ты больше не приходи,
Не стой под окнами час.
Время, оно уходит
Постепенно от нас.

Так здорово не замечать
Его постепенный уход.
Не плакать вослед, не кричать:
Назад всё равно не придёт.

Ты сжёг за собой мосты
И книги в придачу сжёг.
Остались одни мечты.
И где-то внутри уголёк.

И он погаснет в тебе:
Дай время только ему.
Так засыхает стебель
Без солнца, если во тьму

Его поместить. Всё!
Прощай навсегда, банкир.
Забудь, прошу, обо всём.
Вокруг тебя целый мир —

Не плоскость, а шар большой
Летит. А куда — не понять.
Живи же в ладу с душой,
Учись всех вокруг прощать.

Я тоже прощаю тебя,
Единственный мой друг.
Живи, всё живое любя,
Всё, что цветёт вокруг».

            9
«Как жалко, что мы врозь, —
Ты пишешь опять письмо, —
А прошлое не сбылось,
А будущее не пришло…»

Ты будешь писать ей
И проникать в подъезд
Остаток своих дней —
Облезлый такой ферзь.

В почтовый ящик письмо
Бросать, твердить о любви —
Осенью, летом, зимой
Она не читает твои

Излиянья совсем.
Не живёт она уже здесь —
Мимо твоих схем
Проходит маршрут весь.

Ты — в сказке своих грёз,
В надежде своих чувств —
Рассуждаешь всерьёз:
Будет она пусть

Просто в душе твоей —
Как в молодости, хороша.
До скончания дней
Не засохнет душа.