Клерк и антик

Вот мальчик Гамлет рвётся в высоту.
Адмиралтейский шпиль стремится в небо.
Вот тело протыкает злая шпага,
а Клавдий ест пикантнейший салатик,
какую-то заморскую траву.
И жизнь проходит между «за» и «против».
Pro-contra — код, взрывающий мечту,
вплетающий в торнадо быль и небыль.
Вот барабанит сверху просто влага,
сцепились в жёстком споре клерк и антик.
Гранитный сфинкс едва не повернул главу
в их сторону. Над ними острый зонтик.
Гертруда проклинает Эльсинор,
Вот начал яд движение к желудку.
И Гамлет ставит пьесу «Мышеловка»,
он очень взрослый, очень любит север.
«Кунсткамера — всегда живым укор,
уродцы — в спирте; в жизни: спирт — в уродах.
Убитым в поединке — не позор.
Неплохо бы воззвать ещё к рассудку.
А впрочем, Пётр — он был довольно ловкий:
в Голландию махнул, туда, где Брейгель», —
так клерк несёт опять бессвязный вздор,
поток, где антик ищет брода.
Серьёзный ветер северный Борей
поднялся на дыбы, как медный всадник,
сдувает с ног и хлещет влагой в спину.
Уже не помогает даже зонтик,
и клерк и антик мокнут под дождём.
Их спор, их смерч на пике амплитуды,
горящих в синем пламени идей —
обратный вектор греческой Кассандры,
разрезать норовит наполовину,
как нож, иль проколоть, как дротик,
(уместно тут ещё сравнить с копьём)…
Они свежи и как бы вне простуды,
вот антик, по живому словно, бьёт:
«Ты спутал две эпохи, друг сердечный,
как будто чай с котлетой — понарошку,
ты пошутил, и в этом я уверен.
Царь Пётр и Брейгель — разные века.
Хотя по именам как будто схожи…»
Их мнений даже ветер не сплетёт,
который очень северный, конечно,
выносливый, пришьёт без ниток брошку,
выстуживает кровь на совесть в венах
и акробатом ходит на руках,
лишь только доберётся до прихожей.
Отравой колет Гамлета Лаэрт,
и Гамлет ловко сделал смелый выпад,
проклятый Клавдий сморщился от боли:
эпоха та не знала анальгина,
как многие про Гамлета сюжет
не знают ныне, но живут «достойно».
…И клерк вчистую уступает сет.
Но антик, он такой, совсем без выгод,
культурный, как его учили в школе,
играет хорошо с хорошей миной,
хотя устал безмерно слушать бред —
устал, кривится, но вполне пристойно.