Сизо

Покатилось, покатилось
Олино колечко,
Покатилось, покатилось
С нашего крылечка,
Покатилось
Вкривь и вкось
И на землю улеглось.
Кто найдет колечко
Около крылечка?

(Самуил Маршак)

Не мог он ямба от хорея,
Как мы ни бились, отличить.
Бранил Гомера, Феокрита;
Зато читал Адама Смита
И был глубокой эконом

(Александр Сергеевич Пушкин)


Ты мне признаешься, что сам
ты наслаждаешься упадком,
увлекаешься?  Мне сладко
бывает рано по утрам,
когда еще не одеваешься,
а с сонностью ругаешься,
под струи попадаешься тумана, небо чавкает,
а самолет, как мокрая пиявка
летит себе без экипажа,
повлеченный небом самым
и название татуажем на крыле туман размажет.
Я в магазине «Зара» такую кофту присмотрела
и представила, как мы сидим в кафе
и ждем заказ, креветки карбонара
и соус провансаль.
И ты не сводишь с кофты глаз,
и ты лохматый и ненастный,
а соус мягкий, нежный.  Час
один, когда и так все слишком ясно.
Я повернулась, губы в профиль,
но ты-то помнишь, Мефистофель
всегда красив и обаятелен,
и ты мне рад,
и держишь слово наготове.
И мы с тобой не виноваты,
что дома фотоаппараты,
а снимки не аристократы,
и мы не помним постулаты
без доказательств сна и веры,
теории привязанности органов, систем, и их взаимосвязи,
но мы сидим и нам приятно.

Нормально, Витя, нормально,
мы просто любим быть и жить феноменально.
Пропорционально стелется полотно журнально,
я просто не знаю, что пою, но я не знаю и других,
пойми буквально.

Колечко покатилось вкривь и вкось,
колечко покатилось, улеглось,
цитата есть,
но я цитатам верю, эти люди знали все мои вопросы.
Ты не ревнуй,
я не умею сочинять другим,
другие сами курят дым,
свернули шею Ричи парусом матросы.
Они ни в чем не виноваты
и мы ни в чем не виноваты,
а у матросов паруса и ветер не желает складок.
Луна гоняет в дым кошару,
ведьминскому пертуару...
репертуару, рэпом мой горячий чай,
но вот пакетик мокрый, чай холодный, час...
Я не ошпарю.
А чайка бабочкой порхает,
ну что ж никто не понимает,
что это просто ерунда и каждый сам себя читает,
так было, есть и навсегда.
Да что опять понаписала,
как призрак мелко исчезая,
неисцелимы чудеса, капец и, в общем, запятая.
Слава, мой мелкий славик!
Готовь поудобней спальник.

Нормально, Витя, нормально,
мы одной примете лояльны.
Луне на небе овальной,
когда ее поглотит в дымке горизонт.
Нормально, фундаментально
поэзия течет вертикально,
ничто здесь не гениально,
серо, тоскливо, сизо.

Но нежен из капелек сок.