потец

Завяжи мне глаза, прошу, Всевышний Отец,
Не хочу чтоб на лбу выступал последний потец,
Не хочу думать о последнем вздохе и чернейшей бездне,
Я не желаю смертельной болезни.

Все наши прихорашивания, лишь подготовка к похоронке,
Мы все застряли в этой ебучей воронке,
И проливаемся прямо в небытьё,
Ну и к чему тогда это нытьё?

Но пока ботинком не прижмёт, попытаюсь жить,
Как только ранка залечиться, нужно новую нажить,
Конечно истина доступна лишь на том берегу,
Но клянусь, мон амур, насколько могу я себя берегу.

Всё - крысиная возня,
А ты мышеловочка моя,
Всё - крысиная возня,
Ты мышеловочка моя.

Бог погиб и увидеть его можно лишь сдохнув,
И узнав это, все ангелы смолкнут,
И за струны наших душ набрудершафт дёрнут.

Распятием разрежу вены, протяну ручонки к младенцу,
И передам ему проклятье жизни,
Однажды люди заново откроют Освенцим,
Вместо Дисней-Лэнда.

Но я не хочу быть кроликом что смотрит в глаза змее,
Или раненым свободным волком, не хочу в небытье.

Всё - крысиная возня,
Ты мышеловочка моя,
Всё - крысиная возня,
Ты мышеловочка моя.

В 17-ом завязали Богу глаза и высшая справедливость попала в вакуум,
Через несколько лет в ходе тяжелейших пыток он погиб,
И высшая справедливость попала в вакуум,
Здесь ушиб, там ушиб, здесь ушиб, там ушиб