Слоники

Временно размещаю здесь.

Слоники

  — Иван Ильич, вы читали новеллу О. Генри "Последний лист"? — очень занятная вещица...
 Эти слова седоватого пожилого мужчины вызвали удивление на лицах некоторых стоящих рядом людей. Многие были знакомы с этим человеком, бывшим учителем, относились к нему с уважением, но чтобы сейчас...
 — Да, читал, Николай Христофорович, прекрасная новелла. — ответил высокий, очень худой мужчина с глубоко посаженными выразительными глазами, — Она произвела на меня неизгладимое впечатление.

   Ивану Ильичу нравилось обсуждать с Николаем Христофоровичем различные произведения их любимых авторов. Всё свободное время, за эти полтора месяца с момента их знакомства, они только и делали, что говорили о разных книгах. Оба были начитаны и имели свой взгляд на разные поднимаемые в книгах проблемы. Окружающие уже привыкли к их такому поведению, но сейчас...
    Тяжелая мрачная атмосфера, будто давящая с нечеловеческой силой на всех присутствующих, казалось, не располагала к таким рассуждениям. Хотелось уйти как можно дальше в себя, разорвать все связующие нити с окружающим миром, потеряться в своих внутренних лабиринтах...

   Но седоватый пожилой мужчина продолжал: — Какие прекрасные люди, эти художники! Я всегда восхищался их умением находить прекрасное в том, что для других кажется обыденным. Я хочу научиться рисовать... Как вы думаете, Иван Ильич, в моём возрасте это возможно?

Некоторые из рядом стоящих посмотрели на него с недоумением, один даже ухмыльнулся. Но седоватого пожилого мужчину это, похоже, нисколько не смутило.

  — Конечно, Николай Христофорович, я читал, что некоторые художники приходили к своему призванию в довольно солидном возрасте... Почему бы и нет?!
  — Помню, Иван Ильич, когда я прочитал "Последний листок", мне захотелось, как старик Берман, создать своё великое творение, но всегда были какие-то дела, которые казались мне тогда очень важными. Как всё-таки интересно быть художником, создавать свой мир...

  Глаза Николая Христофоровича засверкали тем светом, который, считается, бывает только у детей в моменты, когда твои качели уже набрали ход: ещё чуть-чуть и ты преодолеешь силу притяжения земли и скроешься где-то за облаками...

  — Я бы, пожалуй, нарисовал небо розовым. Пусть небо таким и не бывает, но у меня оно было бы именно розовым.
   — Бывает, я видел такое небо у нас в горах, — сказал недалеко стоящий юноша, до этого момента сильно  погружённый в свои мысли.
  — Леван, спасибо, значит я такое небо не придумал, значит оно может быть розовым! — Николай Христофорович улыбнулся, — Как много в мире чудес!
  — И я один раз видела розовое небо, зимой, лет пять назад, — сказала измождённая женщина, стоявшая с маленькой заплаканной девочкой лет четырёх. Женщина прижимала девочку к себе с тревогой. Девочка не понимала причины тревоги, но на всякий случай тоже плотнее прижималась к маме.

   Ещё несколько человек подтвердили, что они в своей жизни встречали розовое небо. Кто-то даже заявил, что это такое атмосферное явление, научный факт.

  — Значит, не один я люблю изображать небо розовым, есть ещё художники, — Николай Христофорович подмигнул девочке, но та только сильнее вжалась в маму.

   — Я вы помните какая прекрасная коллекция слоников была у Джонси? — Иван Ильич улыбнулся Николаю Христофоровичу, — Она с детства очень любила слоников и собирала их. Когда у неё были деньги, она шла в магазин игрушек и покупала ещё одного. Они у неё очень добрые, ласковые, любили прижиматься к ней, гладить её своими нежными шершавыми хоботами. А один, очень жизнерадостный, постоянно подбрасывал разноцветный мячик и веселил её. Друзья,  приходя к ней в гости, то и дело дарили ей ещё слоников в коллекцию. Теперь у неё много одинаковых игрушек и она ищет ту девочку, которой можно было бы подарить часть своих слоников. Эта девочка должна быть доброй и любящей слоников. Интересно, где бы найти такую девочку...

   — Тебя как зовут? — Иван Ильич обратился к девочке, которая уже перестала плакать и внимательно слушала его рассказ.
   — Марта, — ответила девочка, шмыгнув носом.
   — Марта, какое красивое имя, весеннее, — подхватил Николай Христофорович. — Марта, скажи, а ты не знаешь такую девочку, которая могла бы ухаживать за этими слониками, играть с ними? Вот бы Джонси обрадовалась, что мы нашли ей такую девочку!

  Марта немного засмущалась, но огромные голубые глаза блеснули сквозь высыхающие слёзы.
— А ты, Марта, любишь слоников?
Марта радостно воскликнула:
— Да!
— Отлично, вот Джонси будет довольна, надо будет ей срочно об этом сообщить. Иван Ильич, я могу на вас рассчитывать в этом?
   — Конечно, Николай Христофорович! Я надеюсь твоя мама не будет против, чтобы они жили с вами, — сказал мужчина, обращаясь к девочке.

  — Мамочка! — Марта обняла маму и поцеловала, — Можно?
— Конечно, доченька, я не против! — мама поцеловала дочку в ответ.

Марта счастливо начала рассказывать окружающим, как она будет играть с ними, укладывать их спать, особенно этого неугомонного с разноцветным мячиком...

   Ворота настежь открылись и конвоиры демонстративно перезарядили автоматы. Всех вывели на улицу и построили колонной.
Следующая партия пошла — раздался грубый крик надзирателя, и он открыл дверь мрачного сооружения. Люди молча стали заходить в жерло этого ужасного храма смерти...
   Ефрейтор Клаус Цорк конвоировал очередную колонну в крематорий, но эта — первая, где многие шли без страха, на их лицах не было состояния ненависти или обречённости. А исхудавшая девочка с большими счастливыми глазами улыбалась ему так, как будто не она, а он был обречён...

   Она будет приходить к нему во сне все долгие 23 года, что он ещё проживёт, почти каждую ночь. Он бы покончил с собой, но страх того, что именно она его встретит где-то там, куда он попадёт, заставлял его снова и снова просыпаться в холодном поту с немым ужасом в глазах.
"Я ведь просто исполнял приказ!" — он пытался найти для себя оправдание. Каждую ночь он хотел ей это сказать, но язык будто немел...
"Она там ждёт встречи со мной... точно..."

   Но Марте было не до него, ей ещё надо было уложить спать всех своих слоников, да и этот неугомонный всё никак не хотел положить свой мячик в корзину...