Р. Ш

По мрачным пиночетовским местам
бродили мы с Британцем по Сантьяго,
свои чуть поседевшие полста
небрежно переписывая в сагу.

Нас солнце южных далей привело
к почти что идеальному исходу
туда, где даже в темени светло
тому, кто вышел родом из народу.

В широких перекрестьях авенид
нам воздух Анд казался загустевшим,
вздымаясь над тоской дорожных плит,
положенных на в вечности истлевших.

А нас вело куда-то на верха
непонятое гражданами чувство
любви к авторизованным грехам,
содеянным из нежности к искусству.

Бросала жизнь, как кубики в лото,
а мы от этих движей лишь балдели,
в чужом не том приобретая то,
чего в родных пенатах не сумели.

И пусть грызёт завистник горизонт
своих несостоявшихся желаний,
мы вновь берём чертей своих на понт
и ставим крест на их дешёвом плане.

Бросаться вниз и маяться на дне -
нелёгкая задача для бродяги,
но, если нужно, мы в любой весне
наполним октября пустые фляги.

Ведь нам, небесных высей простакам,
любой полёт - лишь повод приземлиться,
чтоб снова взмыть к прозрачным облакам
и Вышнему явить сердца и лица.