Клуб юбиляров

Покончив с былыми понтами,
встречаем грядущий удел:
давно прохудились “Монтаны”
и кони стоят не у дел,
и песен давненько не пели,
и, бел, серебрится висок,
и шпоры слегка поржавели
у наших ковбойских сапог,
как-будто и не было вовсе
всего, что теперь не достать,
как-будто наехала осень
на нашу гусарскую стать,
но это пустое, дружище,
и хочется вновь вспоминать
про то, как транжирили тыщи,
как падали звезды на нас,
а клуб - на него-то не стоит
напрасные тратить слова,
ведь мера любви и достоинств
есть дружба и будет жива,
и сколько б еще ни осталось,
мы в дом не допустим врага -
коней оседлаем и старость
подвинем носком сапога.

           ***

Анька теперь в Сертолово,
ты много лет в Колпино.
Что-то опять с сердцем того,
что-то душе колко.

Как-то поразбрелись все,
как-то порасхристались,
как опавшие листья
в осень поразлетались.

Ясно, уже не юны,
но и не старики...
Давай-ка новые струны
натягивать на колки -

серебряные, позвяньше, -
и у друзей на виду,
как это было раньше,
на голос возьмем беду,

наперевес гитару и,
помня печаль утрат, 
песню сыграем старую,
петую век назад,

в пору любви и гордости,
солнца и снежных зим, -
в сторону нашей молодости
с утками улетим.

           ***

Безнадежно и грубо
на исходе пути
в двери этого клуба
мне придется войти,
отодвинуть засовы
и смутиться, поняв,
как поверья сурово
превращаются в явь,
как бессильны потуги
возвратиться назад,
как печальны подруги
замолчавшей глаза,
как росою холодной
серебрит по губе,
как змеей подколодной
лезет жалость к себе.
Ну уж нет! И покуда
не отсохла нога,
урезоню паскуду
каблуком сапога.