Размышления у окна

Нам нынче сентябрь преподнёс снежок
и, пусть небольшой, но минус.
Да, это тебе не июль, дружок.
В июле мы брали Вильнюс...
Тогда было тяжко. Хотя тогда
тяжко бывало частенько.
Но мы зажигали свет в городах
укрытых зловещей тенью.

Сквозь всполохи выжженного октября,
сквозь жаворонка рулады,
стекала растерзанная заря
по каменным стенам Белграда.
Там было немыслимо тяжело.
А где тогда было легче?
Но Белый город покинуло зло
в мышиного цвета френче.

В промёрзшей окапываться земле
разве кому по нраву?
Январь был лютым. Тогда, в январе,
мы освобождали Варшаву.
Закаты молили о тишине
И наст был окрашен алым.
Но надо было идти к весне.
Во что бы то ни стало.

И май наступил, и сады цвели,
и день становился длинным.
Остатки сомнений рассеивали
дошедшие до Берлина.
Нам виделось - жить. Нам хотелось петь.
Салют отменил усталость.
Казалось - саму победили смерть.
Вот так нам тогда казалось...

Спешит по орбите старушка Земля,
не может она по другому.
Там где-то, порою, стихии шалят -
случаются смерчи и громы.
Там где-то грустит у окна человек -
былое за сердце задело.
А первый снег, он лишь первый снег.
Ему бы остаться белым.