швы

Швы, пугающая рана на старческом теле, кровавая река, уходящая за горизонт.
Моё утреннее смущение, моя вечерняя решимость.
Моя безнадёжность, моё бессилие, моё безобразие.
Моё противоречие, мой холод, бросающий меня в жар.
Мои швы, пугающая рана на моём старческом, таком юном теле.
Река моей крови, скрывающаяся за моим туманным горизонтом.
Водопад моей крови, исходящий в озеро моей души.
Моя плоть, пристанище для мух моих мыслей, дом для мук моих и радостей моих.
Моя плоть, моя деревянная церковь с покосившимся православным крестом.
Мой голос, мой смех, раздающийся за тысячу вёрст.
Моё лето, мои снега, мои вьюги.
И всё, и всё – в трогательных сумерках не то заката, не то рассвета.
И всё, и всё – будто бескрайнее поле в океане гробовой тишины.
И всё, и всё – так пронзительно, будто вот-вот откроет мне свою самую сокровенную тайну.
И всё, и всё – будто птица, выпорхнувшая из рук, будто распахнутая дверь, не приглашающая войти.
Сумерки, сумерки, словно где-то идёт пожар.
И тени, будто покойники, пришедшие поглазеть на бессмертие тех, кто остался в живых.
И ты, растерянный ребёнок, нерешительно застывший в изумлении на похоронах.
И все, такие спокойные, будто и они ушли уже вслед за незнакомцем, прячущимся в гробу.
Но блеск в глазах собравшихся, будто скоро, ещё лишь чуть-чуть, лишь мгновение томительного ожидания, лишь миг разочарования и боли – и незнакомец выпрыгнет, и он будет точь-в-точь как тот, кто уходил в мир иной.
А мы все смеёмся, ведь мы все оказались бессмертными.
Сумерки, сумерки, словно где-то идёт пожар.
И тени, будто покойники, пришедшие поглазеть на бессмертие тех, кто остался в живых.
Смотрите же: мои швы, пугающая рана на моём старческом, таком юном теле.
И река моей крови, спрятавшаяся за моей спиной.

18/05/2021