Может быть где-то там всё светлое

Может быть где-то там за далями
с горизонтами томно талыми,
где целуется небо с пристанью
в вереницах рыбацких барж,
бородатый пират на пифферо
наизнанку обиды вывернул,
и течёт мятным блюзом радуга
в мир миров, что уже не наш.

Утомлённое солнце вздрогнуло
и собой залило полкомнаты,
расплескалось на стены прошлого
и ушло в настоящий сплин
по дождливой и скучной осени,
и по пифферо, что доносится
с пыльных улиц пустого города
и с пустых облаков над ним.

Солнце тоже скучает, медное,
закалённое злом и бедами,
по улыбкам твоим и, кажется,
тоже с моря погоды ждёт,
и ему что ни день, то выжило
и коснулось руками рыжими
твоих рук с автоматом времени,
продолжающим свой отсчёт.

Может быть где-то там за пропастью
говорят чужестранцы с господом
о великом, святом и правильном,
о пиратах из дальних бухт,
он заслушался — солнце съёжилось
над тропой в никуда нехоженой,
и от страха к короткой вечности
вновь не выдохнуть, не вздохнуть.

Утро плавится взрывом, взрывами,
неуспелось побыть счастливыми,
ожидание, солнце, пифферо,
снова боль на тоску делю...
Может быть где-то там всё светлое,
и за радостью радость следует,
а у нас коромысло радуги
снова льёт скорбный стон в золу.