Об артефактах. Отрывок из Швейцара

«… Джильберт Бернет, епископ Солсберийский , говорил о молодом Петре Первом после разговоров с ним во время Великого Посольства в Англии: «Царь или погибнет, или станет великим человеком». Александр Данилович был рядом с Петром во время всего пребывания Посольства в Европе. И в Вулвиче, на литейных заводах, и в Дептфорде, на верфях. Они прожили там больше четырёх месяцев, в течение которых Пётр с Джильбертом встречался неоднократно. Цель Посольства – создание коалиции против Османской империи, в составе России, Англии и Голландии, которые должны были присоединиться к уже заключенному Россией союзу с Австрией и Венецией, - не была достигнута. Когда австрийский император Леопольд Третий, занятый, как и все монархи Европы, борьбой за Испанское наследство, поставил Петра в известность, что готов заключить с Турцией мирный договор, миссия полностью провалилась, а поездка в Венецию была отложена из-за разразившегося в России Стрелецкого бунта. Завершив свои трудовые подвиги, Петр с Меншиковым поспешил домой. По дороге он встретился с королем Речи Посполитой Августом, резко изменил планы, заручившись его поддержкой в войне со Швецией за побережье Балтийского моря. И возвратился в Москву, имея против шведов в союзниках еще Саксонию и Данию.


Известно, что помимо значительных приобретений в части оружия, кораблей, включая личный состав из мастеров-судостроителей и моряков, лорду Кармартену авансом была перечислена немыслимая по тем временам сумма в двадцать тысяч фунтов за перевозку в Россию трёх тысяч бочек трубочного табака. А, восхищенный мастерством английских гробовщиков, Петр приказал отправить в Россию настоящий английский гроб, в качестве образца плотницкого дела.


Александр Данилович был при царе неотлучно. Его практический ум вникал во все превратности английской жизни. И, когда Джильберт Бернет обратился к нему со странной просьбой, он не смог ему отказать, понимая, что при обращении к самому Петру, епископ мог получить справедливый отлуп. Джильберт предложил переправить в гробу в Россию несколько предметов из Гластонбери, разрушенного аббатства, артефактов, которые хранились в Тауэре под строгим секретом и едва не были утеряны во время великого пожара в Лондоне в 1666 году. Вероятнее всего эти реликвии хранились затем в Шотландии, до посвящения Бернета в епископа Солсберийского на Пасху 1689 года. Через десять лет, во время Великого Посольства обстановка в Англии была уже такова, что после Девятилетней войны и смерти королевы Марии, жены бездетного Вильгельма Третьего, уличённого публично в гомосексуализме со своими фаворитами, на престол мог взойти и очередной католик. До полной потери артефактов оставалось недалеко. Борьба за Испанское наследство в Европе уже закипала, христианские реликвии могли сыграть решающую роль в драке за власть между воинствующими церквями.


Меншиков, выслушав Бернета и резонно решив, что епископ прав и более надёжного пристанища, чем в России, реликвии себе уже не найдут, отправил их с гробом в апреле 1699 года в Архангельск. Затем - в Петербург. И уже оттуда, через четверть века, не узнанные никем, в сентябре 1727 артефакты выехали с опальным Меншиковым в Раненбург. Он не мог их бросить в столице. Ни чашу, ни копьё Лонгина, ни плащаницу… Их сбросили по дороге. Между Астаповым и Топками. Закопали. И это было крахом для Александра Даниловича…


Престарелый Толстой знал об этом и стремился к ним в побеге как к последнему спасению.

 Ему не хватило каких-то дней, а может, и часов, чтобы исцелиться.


- Искать, всё время искать… - взывал в горячке Лев Николаевич на смертном одре в Астапово.


- Истина… Я люблю много… как они… - это были его последние слова».