Заговор

В полночь лягу спать, кудри соберу.
Не смогла тебя отмолить в миру.
Ни в столиц ветрах, ни в земных сынах.
Знать дорога одна мне - искать во снах.
А во сне двор мой, уличный клочок,
Подойдет ко мне древний старичок.
Встану я перед ним, да в свой полный рост,
Говорит идти мне через погост.
До тебя идти через мира три,
Через поля три, где река внутри.
Через дом углом, через дверь ребром,
Через дым крылом, через "поделом",
Через три войны, через две чумы,
Через восемь зол, через чертов дол,
Через мир благой, через светлый рай,
Только не в него, а за черный край,
Через годы грёз, через прошлый день,
Глубже, пуще в ночь, глубже в смог и в тень.
Как прошла погост, да дороги все,
Вижу лагерь встал в лесополосе.
Лагерь - корпуса стоят росступью,
А дед шепчет мне: "Иди в госпиталь."
Захожу в него а там стон стоит,
А там боль стоит, в стены вбитая,
Тусклый свет горит, жутковатый вид,
Вонь пилюль во всём ядовитая.
Зал огромный мУкой овеянный,
Зал кроватями весь да усеянный.
Каждый кто лежит дюже раненный,
Просят стонами стакан с гранями,
Стакан просят с водой как у матери,
Медсестра бежит меж кроватями.
А мой взгляд на всё то уставился,
Как бы кто теперь не преставился.
Медсестра ко мне идёт Грушенька:
"Не тела говорит тут, а душеньки!
Души страшные, тут лежащие,
Души чёрные, да пропащие.
Не поможет им покаянии,
Раны эти за их деяния.
Тот к кому пришла- там не счесть беды,
На, бокал ему поднеси воды.
Поднеси воды ты болезному,
Хоть вода уже бесполезная."
Поднесла стакан, юркнув будто мышь,
А ты весь в бинтах и в крови лежишь.
И живого места нет в ранах рек,
Ты лежишь без памяти бел как снег.
Стонут рядом раненные ряды,
А ты только шепчешь: "Воды, воды."
В страшных был ты в каких ополчениях,
Что душа принимает мучения?
Ну а тут тебе не помочь, не спасти,
Лишь взвалить на себя, да на свет нести.
Потянула я руки встревоженно,
А мне в спину кричат : "Не положено!
Не положено! Не положено!
Грехом душенька та встреножена!"
Я хватаю тебя в одержимости,
Кричат: "Душу никак не вынести!"
"Прерывайте сон! Перервите край!
На чужих руках не проедешь в рай.
После смерти уже не спохватишься,
На чужом горбу не прокатишься."