Игры в смерть с самим собой

Чёрный ворон, белая голубка.
Алой крови жгучие следы.
Наше счастье иллюзорно, хрупко...
Омут зла... Спасенье красоты.

Разрывая путы тьмы кромешной,
Её сердце тянется ко мне.
И в улыбке чистой, безмятежной
Я тону, как в самом сладком сне.

Мне казалось, что летит навстречу
В облаке сияющей фаты...
Но она в тоске трясёт за плечи
И зовёт меня из пустоты.

Задрожит, объятьем согревая
Воплощенье зла, дитя греха,
Нежно поцелуями смывая
Боль мою, что с нею так легка.

В ней одной безмолвное прощенье
И любви целительный огонь.
Для души, что жаждет очищенья
Чётки слёз скользнули на ладонь.

Так на грудь, с которой жизнь простилась,
Белая голубка пала вновь.
В тяжкой муке горестно забилась,
Перепачкав оперенье в кровь.

Это карма, страшная расплата.
У судьбы пощады не просил...
Но, пройдя круги земного ада,
Светлый рай любви я с ней открыл.

Ветерок, бережно проникая в комнату, играл с моими волосами, осторожно опаляя лицо. Он приносил приятное тепло во всё тело, на котором спокойно покоилась голова совсем юного, невинного создания.

Моя молодая жена после нашего бурного соития восстанавливала силы, при этом видя седьмой сон. Её чуть загорелая обнажённая кожа касалась моей, заставляя некоторые участки тела полыхать от соприкосновения. Кровь... её благоухающая кровь по-прежнему пела в жилах, напоминая мне, насколько она хрупка.

Раскрыв глаза, я наконец-то сделал долгожданный вдох, из-за которого в мгновение моё горло налилось невыносимым жжением. Во рту за секунды появился смертоносный яд, заставляя зверя, живущего во мне целое столетие, встать на дыбы и приготовится к охоте.

Он хотел её.

Желал Лусеро.

И я не мог допустить, чтобы он хотя бы на мгновение смог запустить в неё свои когти. Я не мог ослабить контроль ни на минуту. Я должен был сопротивляться его мерзкой жажде и похоти, которой он неустанно подвергал моё воображение.

День изо дня мне было всё труднее... невыносимее держать его на цепи.

Сделав новый вдох, я провёл рукой по волосам, напоминая, что до её пробуждения осталось несколько часов. В такие минуты я просто наслаждался нашей идиллией, начиная грезить о недалёком будущем, которое нас ждёт.

Абсолютно счастливое. Будущее, наполненное только страстью и нашей всепоглощающей любовью. Будущие, в котором мне больше не придётся сдерживать себя. Будущие, которое будет длиться вечность.

Сильней стиснув в объятьях Лусеро, я в мимолётном поцелуе коснулся её лба, оставляя на нём осторожный поцелуй.

К моей радости, от этого прикосновения она зашевелилась, а через секунду раскрыв глаза устремила свой взгляд на меня. Ничего не говоря, она улыбнулась уголками губ, при этом стараясь намекнуть глазами, что ждёт чего-то большего.

Невероятна.

Она была невероятна! Абсолютно необычная. Удивительная в своём хрупком человеческом обличии.

В ночном свете её кожа выглядела обворожительно, а коварные шоколадные глаза, заставляли тонуть в бездне фантазий.

Перекатившись на другой бок, я сильней прижал Лусеро к себе, стараясь руками не причинить ей лишней боли. Я был осторожен всегда, но это длилось лишь до того момента, пока моя молодая супруга не начинала проявлять себя.

Это была стратегия Лусеро.

Первые минуты она была осторожнее меня, но после, распаляясь, вступала в бой, постепенно начиная соблазнять монстра, живущего внутри меня. И я не мог сопротивляться ей... Ведь это было невозможно!

Я не мог читать её мысли, но сейчас я был уверен в том, что она на самом деле хочет получить. И я намеревался дать ей это... сделать счастливой, как и обещал у алтаря.
За секунды моё тело прижало беззащитную девушку к кровати. За мгновение я оказался нависающим над ней.

Мои губы страстно касались её кожи, постепенно начиная спускаться вниз по шее, где выступала невероятно сладкая пульсирующая венка. Я сглотнул, стараясь подавить мысли, что одно не осторожное движение может свести меня с ума, принося непоправимые последствия. От одного ядовитого укуса, сладкая кровь может потоком хлынуть, обнажая тело девушки в моих руках, принося мне море удовольствия.

Проведя языком по её хрупкой белоснежной шее, я начал осторожно спускаться вниз, к не менее привлекательной ложбинке между грудей. Не выдержав, я прикоснулся к ней губами, вдыхая сладкий аромат божественного тела.

Пока мои губы ласкали Лусеро, руки с такой же уверенностью начали путешествовать по её стройному раскрасневшемуся стану, осторожно стягивая последние клочки одежды. Я с жадностью, с силой, с упоением впивался пальцами в её полыхающую кожу, оставляя после себя багрово-красные соприкасающиеся полосы на теле. С каждым подобным касанием Лусеро вдыхала раскалённый ночной воздух, при этом издавая стон.

Мы были полностью обнажены. Здесь. Сейчас. В этой спальне, в которою проникали несколько лучиков света. Мы хотели друг друга, как никогда в этой жизни.

Наша прелюдия подходила к концу, открывая двери в новый виток удовольствий.

Как только я вновь коснулся шеи девушки, её сердечко забилось в новом быстром ритме, подталкивая меня к решающим действиям. Не выдержав, я ослабил контроль, а через мгновение монстр, живущий во мне, вышел на свободу. Он, с силой взяв девушку, прижал её беззащитное тело к кровати и, схватив за горло, заставил смотреть вверх. Навалившись, вампир, долгие годы запертый в клетке, с силой раздвинул её ноги и, не раздумывая над правильностью действий, вошёл в горячее лоно.

Совершая резкие, быстрые толчки, мужчина, в теле которого не осталось ничего человеческого, доставлял себе удовольствие. Его сводил с ума сладкий аромат её благоухающего тела. Он больше не мог сдерживать зов крови своей возлюбленной, которою собирался пригубить.

От меня прежнего ничего не осталось. Место, где когда-то оставались крупинки человечности, было занято монстром, вампиром, жаждущим крови.

Я горел, а внутри полыхало пламя.

Я умирал и наслаждался этой смертью, чувствуя в груди агонию.

В последний раз взглянув в её испуганное личико, вампир, выпущенный на волю, вонзил ядовитые клыки в тонкую шею девушки, которую с силой сжимал в своих руках.

Как только первые капли коснулись языка, горло запылало адским пламенем, требуя крови... требуя утолить свою столетнюю жажду... требуя насладиться этим молодым, совсем юным созданием.

Алая жидкость покидала тело Лусеро, доставляя мне наслаждение. Она слабела с каждой выпитой мной каплей.

По-прежнему не разрывая связь, я бился в тело девушки, стараясь достигнуть пика нашего соития.

Я не сдерживался.

Не думал ни о чём.

Только утоление голода и инстинктов имели для меня значение.

Совершив ещё несколько жестоких толчков в её разгорячённое тело, я, зарычав от наслаждения, смог достичь разрядки. Выпустив из своих рук тоненькую шею, я в последний раз слизал оставшиеся капли крови, а затем запечатлел мимолётный поцелуй на окоченевшем теле.

Девушка была мертва. Её некогда озорные глаза застыли в ужасе. Она была опустошена и обескровлена... она больше не дышала.

За минуты всё закончилось.

Дымка развеялась словно туман.

Раскрыв глаза от ужаса, я вырвался из плена сковавших моё тело фантазий. Спрыгнув с кровати, я старался отойти от мирно спящей девушки. Её сердечко по-прежнему спокойно трепетало во сне, подавая все признаки жизни.

Схватившись за волосы, я начал истязать себя, проклиная за необдуманные действия. Это могло случиться в реальности... Это могло быть непоправимо!

Я не имел права давать своим мыслям волю.

Это было под запретом.

Выбежав из комнаты, я направился на пляж, к бушующим волнам океана, который намеревался переплыть.

Всё моё горло горело огнём, а полость рта была полностью заполнена опасным ядом. Мышцы каменного тела сводило в жутких судорогах. Все инстинкты хищника активизировались, требуя немедленно утолить всепоглощающую жажду. Мне нужно было на охоту. Я нуждался в тёплой жидкости, которая на несколько дней позволит мне вернуться к Лусеро.

В последний раз обернувшись на дом, я мысленно попрощался с ней, а затем, нырнув в океан, направился на континент, где намеревался уничтожить не одно животное.

Бои без правил, сломанные рёбра,
Кровь, застилает что глаза...
Пофигистичный, хмурый образ,
Во влажной пыли небеса...

Нет имени, семьи, нет дома,
Лишь круговерть жестоких дней,
И цель...она в душе саркомой,
И смысл жизни всей твоей...

Туман сознания, «всё по хер»,
Привычное «незабытье»
И только клетки на рубахе,
Как те, что есть в шкафу твоём.

До стадии «какого хрена?»
Не нужно было доводить,
И бар — для драки уж арена,
Лишь бить, ломать, крушить...

Глаз ярко-синий омут,
Нет... это все ведь ерунда...
Но лёд холодный солнцем тронут,
И зарождается мечта...