Банальное изнасилование девственницы

Вечный Лос-Анджелес... Это город вечерних огней, грязных танцев в ночных клубах и пьяных негров-бомжей у помоек тёмных дворов.

Я — боль, я — пустота...
Душевное расстройство...
Я та, которая ждала...
И в сердце беспокойство...
Я — боль, я — пустота...
Я — ужас, смерть и холод...
Я та, которая ждала...
Не мучайся, ты молод...
Я — боль, я — пустота...
Я — пламя дочь и ада...
Я та, которая ждала...
Зачем пришёл? Не надо...
Я — боль, я — пустота...
Не мучай меня, Боже...
Я та, которая ждала...
Но не твоя, похоже...

Трэвис

Это грёбаная встреча меня просто вывела из себя, да как эти узкоглазые мрази отказались с нами сотрудничать? И все из-за того, что понимаешь ли им не нравится моя репутация... ну разве можно срывать многомиллионную сделку, потому что я несколько раз засветился в скандальных статьях? Чёрт, босс будет просто в бешенстве, и мне повезёт если он меня просто уволит, хотя нет, он не так добр.

Ехал я лишь с одной мыслью «мне надо срочно забыться, и не важно каким способом». Я как раз заехал в какой-то Богом забытый район и мчался по безжизненной трассе, как увидел стройную фигуру вдоль дороги. Отлично, проститутка — это как раз то, что мне сейчас жизненно необходимо. Надавим до пола на педаль газа, я в считанные секунды оказался рядом с девушкой. Но бля, она не была проституткой, это я могу сказать со сто процентной уверенностью, ведь в моей постели их побывало десятки штук. Однако мне сейчас просто необходим жёсткий секс, к тому же она мне очень понравилась, и почему бы и нет?

— Девушка не гоже вам ходить одной по пустынной дороге, в ночное время суток, — начал я свою уже заученную серенаду.

— Спасибо за беспокойство, но я живу не далеко. К тому же, мне не чего бояться, эту местность я знаю, как свои пять пальцев. — чёрт, как только она это сказала, мой член сразу отреагировал на звуки её голоса.

— Смелая — это хорошо! Я конечно не хочу навязываться, но может я тебя довезу? Не хочется оставлять такую красавицу одну рядом с лесом. — ну же сука, давай быстрей соглашайся, всё равно мне ещё никто не отказывал. А если она мне откажет, я возьму её силой, в любом случаи, я останусь доволен.

— Спасибо, но я с незнакомыми в одной машине не езжу! — от такого ответа, я невольно рассмеялся. Сколько ей лет? Лет двадцать? А отвечает, как девчонка лет пятнадцати.

— Трэвис! — решил представиться я.

— Микки, — ответила эта богиня, и мой дружок уже стоял во всей красе.

Дальше всё развивалась довольно быстро, я уговорил подвести её, и она села в машину. Ну милая, ты сама подписала себе приговор. Я увидел маленькую дорогу, которая шла от основной трассы в глубь леса, то что надо.

— Трэвис, ты повернул не туда, — довольно громко сказала моя жертва. А то вот блять я не знаю. Но я решил помолчать, ведь в конечном итоге это она должна издавать звуки, когда я буду в ней.

— Трэвис! — заорала эта сучка, от которой у меня немного сдавали нервы — останови машину! Сейчас же!

Конечно остановлю, ещё пару метров и мы будем на месте. Пока я обдумывал над местом, где остановить машину куколка начала дёргать ручки двери. Я снова засмеялся, она ведёт себя, как ребёнок. В дали я увидел небольшой пустырь, просто супер. Резко остановив машину, я протянул руку к сиденью на котором сидела Микки и через секунду она уже лежала. А я воспользовавшись её замешательством залез сверху.

— Трэвис, пожалуйста, не надо! — прохрипела она, а на глазах появились слёзы. Но меня это не волнует, а если детка будет и дальше себя так вести, то я не гарантирую, что домой она вернётся живой.

Решив хоть как-то убрать свою ярость, чтобы она преждевременно не пострадала, я обрушился на её губы с поцелуем. Боже, какая же она сладкая, уверен в других местах она на вкус даже лучше. Я мог целовать её вечность, и наслаждаться этой сладостью, но мне понадобился воздух, и я нехотя отпрянул от её губок. Решив долго себя не мучить, я быстренько поднял её юбочку и порвал стринги. И сука, будь она проклята, завизжала так, что у меня перепонки в ушах полопались, а моя ярость вернулась в стократном размере. Со всей силы я влепил ей пощечину, а следом закрыл рот рукой. Скажи спасибо, что не убил!

— Не ори сука! Лучше расслабься, и возможно получишь удовольствие. А если мне понравится, то я отпущу тебя живой и невредимой! — прохрипел я, стараясь не придушить эту сирену, по имени Микки. И в один момент снял джинсы и боксёры.

Вспомнив всех своих девушек, которые после одной ночи пытались ещё залезть в мою постель, я произнёс:

— Я умею доставлять удовольствие!

И резко вошёл в неё. Моя красавица закричала во всё горло, а из глаз покатились слеза. Я только сейчас почувствовал преграду. Блять, Боже милостивый, она девственница! Сука, я только что изнасиловал девственницу. Однако, как только я почувствовал её тепло своим членом, мне стало похуй на неё, её девственность и боль, которую я ей причиняю. Я хочу кончить, и расслабиться, а она мне в этом поможет!!!

Микки

Боже, мне было ужасно больно, я кричала, плакала, вырывалась, но всё четно. Когда сил уже не осталось, я просто всхлипывала с каждым его движением, чувствуя, как эта жгучая боль распространяется по всему моему телу. А Трэвис всё увеличивал темп, бормоча что-то себе под нос «плевать... надо... она моя...». Так продолжалось ещё минуты три, после чего я почувствовала в себе горячую жидкость, а упал мне на грудь. Я попыталась его столкнуть, но не одна часть моего тела меня категорически не слушалась. Трэвис поднял голову, и посмотрел на меня. Я заглянула в его такие заманчивые зелёные глаза, и не увидела в них сожаления. Он поднёс свои губы к моим и прошептал «спасибо» . От этого мне захотелось расплакаться ещё больше, начать выть на луну, но слёз у меня просто не осталось.

Трэвис медленно слез с меня и натянул свою одежду, потом повернулся ко мне, и опустил мою юбку.

— Теперь можно и домой! — буквально пропел он своим бархатным голосом и завёл мотор.

Всю дорогу мы ехали молча. Он с довольной улыбкой на лице, а я просто смотрела в окно, боясь сделать лишнее движение, чтобы он не повторил своих ужасных действий. По щеке скатилась одинокая слеза, этот дьявол смахнул её рукой

— Не стоит плакать, ведь это было прекрасно! — Прекрасно? Прекрасно? Да я блять чуть от боли не умерла, а он говорит прекрасно.

— Вот, возьми, — протянул он влажные салфетки. — вытри ноги.

Я сначала не поняла к чему это, но когда опустила глаза — ужаснулась. На моих ногах была кровь, и она до сих пор сочилась из меня. Это ведь не нормально?! Сукин сын, ненавижу, чтоб он сдох.

Мы уже подъехали к моему дому.

— Мразь, — простонала я, надеясь, что он не услышат.

Но он резко повернулся ко мне, схватил за кисть и больно сжал её. Завтра точно появятся синяки, однако это сейчас волнует меня меньше всего.

— Ты что-то сказала сука? — прошипел он, всё ещё больно сжимая мою кисть.

— Нет, ничего, — его взгляд напугал меня.

— Отлично, тогда проваливай, — я кивнула, и уже практически вылезла из машины. — Микки? — я повернулась. — ты ведь понимаешь, что если об этом кто-нибудь узнает, то будет очень плохо? — кивок. — отлично, хорошая девочка. И да, не за что, можешь не благодарить. Хотя нет, скажи мне спасибо!

Что мне сказать?

— А не пойти бы тебе в ад. Сукин сын!!! — я подумала, что мне уже не чего терять, я рядом с домом и в случаи чего успею добежать, а если нет, то мои крики услышит вся округа.

Трэвис вышел из машины, и в мгновение ока, оказался рядом со мной, схватив меня за талию, больно прижал к себе.

— Слушай и запоминай сука! Я говорю — ты делаешь. Иначе ты блять и шага не сделаешь в сторону дома, а останешься лежать со свёрнутой шеей прямо здесь. А мне ничего не будет! Усекла? — я в ужасе кивнула. — а теперь, скажи мне спасибо!

— Спасибо, — выдавила я из себя.

— Молодец! — проговорил Трэвис и поцеловал меня в губы. — можешь идти.

Покажи мне свои высоты,

Я открою тебе их пропасть.

Покажи мне свой страх и гордость,

Чтобы было понятней, кто ты.


От цепи оторвутся звенья,

Им тогда хоть в огонь, хоть в воду.

Не меняю свою свободу

На свободу чужих сомнений.


В этой странной борьбе за смелость

Не рискнул бы остаться чистым,

И прожить, не роняя листья

Мне, увы, никогда не хотелось.


Те слова, что казались босыми

Каждый день вырастают в законы.

Рассовав по карманам патроны,

Стрелять в упор холостыми.


Не расплавилась и не смолкла

Та струна, что давала подсказку.

Я следы свои мечу красным,

А иначе в них мало толку.


Невозможно остаться сытым

И при этом остаться целым.

Если лист остаётся былым -

Это значит, что всё уже было.