Такое дело

Стирала баба одеяло.
В машинке? Нет, так – на руках.
Перо утиное летало.
Вздыхала баба – ох, да – ах.

Перо цветное? Нет, чуть рябо.
Из цинка новенький ушат.
Мужик сидел, смотрел на бабу,
Верней, смотрел на бабий зад.

Сейчас у птицы дикой линька,
А баба: «Чё летает, а?»
На ней в полосочку косынка.
Мужик пел тихо: «Тра-та-та».

Перо рябое, как пушинка.
Утиное? Похоже, да.
Блестит ушат с водой из цинка,
Искрится мыльная вода.

Жизнь протекает односложно,
Как надо ей, так и течёт.
Когда тепло, стираться можно
Тут, во дворе, где муж поёт.

Хоть бы погода постояла.
Белить ещё – прихожку, зал.
Плюх-плюх - из байки одеяло.
Бабень: «Вот Витька обоссал…»

Старается: хозяйство, дети…
Рутина, будни, кабала.
Вина на бабе: летом этим
Чужому под копной дала.

«Чужой»-то - кто? Да Толик Чуркин.
Кажись, десятый кончил класс.
Такой рукастый, ловкий, юркий,
Сложил из клевера матрас.

Сказал: «Ложитесь, тётя Оля».
Она, наивная, легла.
Шептала тяжко: «Что ты, Толя…»
Потом: «Ой, пацану дала».

А он такой… ему всё мало.
«Тёть Оль, ещё… Тёть Оль, ещё».
Она такой любви не знала:
Тут – горячо, там – горячо.

Захорошела, обалдела,
Всё потеряла – стыд и страх.
Как вспомнит, что с ней Толик делал,
Слабеют ноги, темь в глазах.

Сегодня стирка, день хороший.
Побелка – завтра, маята.
Такая - эта бабья ноша…
Муж напевает: «Тра-та-та».

Перо на землю тихо село.
Скучает на лужайке скот.
Покос, любовь… такое дело.
Всё повторится через год.