Таинственная тетрадь

С чего всё началось.

Так случилось, что мне мои старенькие мама и папа подарили свою дачу, которую более ста лет назад, прадед срубил пристройкой к деревенскому дому.  За период существования пристройки конечно были ремонты как внутри, так и снаружи этого бревенчатого сооружения. Дом пережил революции и войны, оберегая своих хозяев от неизбежных катаклизмов, предназначаемых судьбой всего живущего на Земле. А однажды, когда шёл проливной дождь, стало понятно, в ближайшее время предстояло заменить крышу этого векового строения. Шифер весь растрескался, и вода через два слоя проржавевшего кровельного железа, что лежали на стропилах под шифером, проникала через потолок внутрь комнаты.  На крышу, с целью осмотра и оценки предстоящего ремонта, я смог вылезти с чердака через слуховое окно. На обратном пути к чердачному люку, беглый осмотр пыльного пространства между потолком и крышей заставил меня задержаться. Печная труба, протыкающая вверху крышу, показала несколько трещин, забитых копотью на стыках кирпичей. Под ногами на потолке была устроена теплоизоляция, это смесь глины, печной золы с сухими опавшими листьями деревьев. Всё в сером цвете окрашено пылью. В одном из углов лежала куча хлама из пустых бутылок оригинальных форм, каких-то банок, полусгнившего тряпья и небольшого ящика с приоткрытой крышкой. Из под крышки выглядывали какие-то листы мятой бумаги. При близком рассмотрении бумаг в слабом свете, проникающем на чердак из слухового окна, обнаружились вырезки из пролетарских плакатов, клочки газет, оторванный воротник рубашки, засунутый в фаянсовый заварочный чайник с отбитым носиком и ручкой, валявшейся рядом. Дно ящика было застелено вздувшейся газетой с портретом Сталина и Молотова. Отогнув угол газеты на дне этого полуразвалившегося сундучка лежала потрёпанная тетрадь, похоже самодельная, прошитая вдоль корешка через проколы шилом суровыми нитками, типа дратвы, пропитанной дёгтем. Стряхнув пыль с тетрадки, я ее захватил с собой, чтобы при нормальном освещении посмотреть при случае содержимое записей, сделанных неизвестным автором.

Тетрадь

Спускаясь по приставной лестнице, одной рукой удерживал себя в равновесии, другая рука была занята тетрадью, все ещё довольно пыльной и пахнущей или кошками или мышами, которые частенько посещают чердак. Тетрадка с коричневой дерматиновой обложкой требовала чистки, и засовывать ее за пазуху было верхом антисанитарии при лазании по лестнице. Положив тетрадь на стол в сенях, пришлось ещё раз подняться по лестнице, чтобы закрыть на потолке за собой квадратный дощатый люк, вращающийся на двух обычных дверных петлях.
Расстелив газету на столе, стоящем вплотную к стене под окном сеней, положил на газету найденную грязную тетрадку и прежде, чем ее открыть тщательно протер ее со всех сторон влажной салфеткой.
Обложка, да и вся тетрадка была помятой и потрёпанной, словно её носили в кармане свернув трубочкой. Первые листы были пожелтевшими, будто на них проливали чай или травяной отвар. Мое растущее любопытство вдруг зазвенело в левом ухе, тогда я подумал, это не к добру. На обложке с внутренней стороны автор чернильным пером нарисовал жука, стоящего на передних лапах усами вниз, а задние лапки как бы опираясь на верх шара, толкали его по земле, накатывая его на отбрасываемую тень. Про таких деловых жуков, катающих шарики навоза, где-то писали о флоре и фауне Египта. Этот рисунок навозного жука снизу был подписан арабской вязью из крючков, палочек и завитушек, которую читают справа налево, а вот что она означает, пока было неясно.
На первом листе тетради тоже был рисунок, изображающий вид сверху, как бы с высоты птичьего полёта на группу остроконечных семи лодок, расположившихся как лепестки цветка носами в центру, и перечеркнутыми каждая наискосок. Видимо эти удлиненные конструкции лодок были снабжены мачтами и реями парусов типа «латинский парус». Но были также прорисованы и вёсла на воде по бокам лодок, в которых точками были изображены гребцы. Вода вокруг лодок представлена волнистыми линиями, в гуще которых можно заметить прорисованную стаю крупных рыб, окруживших этих отважных мореходов. Ниже была надпись:
«I am not in love with Mademoiselle Mercedes; but for you-in the words of the gospel, seek, and you shall find."
Эта фраза похоже на что-то из произведения о графе Монте-Кристо.
На последующих листах старой тетради перьевой ручкой, которую макали в чернильницу,  шёл довольно разборчивый текст рассказа, в котором было много для меня непонятного и немного пугающего. Начинался раздел заголовком «Заклинание на исчезновение». Да, интересно, как это бывает у магов и чародеев? Читаю про себя, пальцем веду касаясь строки, и вдруг замечаю, как ноготь моего пальца медленно тускнеет и в виде дымных струек расползается в разные стороны. Вот уже и крайней фаланги пальца уже нет, хотя я свой палец чувствую, как он касается бумаги. Напротив меня на подстилке из старого одеяла на стуле лежит кот Мишка, серый полосатый красавец. Он смотрит в мою сторону одним глазом, немного повернув свою плоскую усатую мордочку, выражая спокойствие и вспоминая свои ночные похождения по соседским дворам.
Нет, с котом что-то происходит, он теперь встал на все лапы, вытаращил на меня свои серо-зелёные глазищи, прижал уши и утробно зарычал. В этот момент на языке я ощущаю вкус батарейки, кислый ток которой сливается с ее электродов на язык. Опана! Похоже горим! Откуда этот дым? Кот Мишка в три прыжка оказывается у входной двери, просовывает в щель приоткрытой двери свою мордашку, как клин, и выскакивает на улицу. Да нет никакого пожара, это похоже я сам сгорел и теперь я тот самый дым, который потихоньку рассеивается. В сенях стоит запах серы и сгоревшей шерсти.
Заклинание сработало, я себя не вижу, но все чувствую.  Мне стало легко, наконец-то я похудел, или помолодел, пока не пойму. Открытая тетрадь лежала передо мной на старой газете. Читать дальше мне расхотелось, ведь такие приключения с моей внешностью раньше не происходили. Кому рассказать, ведь не поверят!
      (Продолжение следует)