Продолжение повести Трудное счастье-гл. 4

Трудное счастье (продолжение)
Мотоцикл «Урал» быстро домчал до села, Нина радовалась предстоящей встрече с Денисом. Она попросила своих земляков остановить в центре,  на Стану, как называли центр деревушки. Возле сельсовета толпился народ, оказывается, была свадьба у односельчанина Виктора Коробова. Нина молча порадовалась и полюбовалась ещё одной молодой парой. Потом поспешила к сестре Зое, повидать любимую племяшку. Вдруг её окликнула Катя, вышедшая из магазина, где подрабатывала: «Нина, привет, ты, что уже отработала»? Нина ответила: «Да нет, я приехала на один день, пока буровики на другую линию кочуют». А Катя тем временем, тараторила  деревенские новости: «Тут про нас с Наташкой сплетни по деревне ходят, что мы с твоим Денисом шашни  разводим, пока ты в поле работаешь, ты не верь никому, а Наташка говорила, что Денис и её сестра Валя - друг другу понравились». Нина  с  грустью посмотрела на Катьку, уже бывшую разлучницу,  и с обидой, быстро завладевшей сердцем, пошла к Зое. Сестра тоже  подтвердила неприятную новость, что Денис спутался с Валей, двоюродной сестрой подруги .Анютка  быстро забралась к тётке на руки и весело  щебетала. Они пили чай, а Зоя рассказывала, как Денис на виду у всех, с этой Валей поднимались на гору «Золотуху», которая была хорошо видна со Стана, где у магазинов постоянно был народ. И женщины ругали непутёвого солдата и жалели Нину. Сестра сказала, что при случае отругала его: «Нина не успела уехать,  а ты уже  с другой связался,  так и будешь с каждой под кустом, пока она в поле работает». Делать нечего, надо было идти в свой домик, посмотреть там, как и что. На сердце у Нины было больно, обида повисла тяжелым грузом, и ни о чём не хотелось думать. Почему так случилось, что даже подруга Наталья не пресекла свою сестру. Нина пошла к себе, поцеловала племяшку и поднялась через «солдатский бугор», как называли пригорок за родительским домом, где она, ещё  будучи ребёнком, каталась на санках зимой. Завернула в знакомый проулок и очутилась на своей улице. Дениса ещё не было, но ближе к вечеру, вероятно узнав от кого-то, что Нина приехала,  он пришёл. Сначала Нина не показала виду, что уже знает об его измене. Пили чай, беседа не клеилась, девушка явно была расстроена. Потом Нина сказала, что завтра опять уедет на работу. Тем более, к тому времени, она уже порядком задолжала соседке-продавщице. Денису тоже было неловко, и он всё-таки решился рассказать всё сам.
-Нина, прости меня, про меня в селе всякое говорят, что я с подружками твоими гулял. С Наташкой и Катей у меня ничего не было, а вот с Валей - было. Они меня сами пригласили с сестрой Натальей в гости, купили вина, я и сам не понял, как всё закрутилось. Вещи твои висят, всё о тебе напоминает, а тебя нет. Вот и снесло голову у меня. Натальина мать тётя Аня, ругала меня и Валю. Ты прости, это больше не повторится. Нина расплакалась от обиды, что она ждёт ребёнка от него, работает для семьи, влезла из-за него в долги, а он так отблагодарил её.
-Как ты мог, Денис, как мне людям в глаза глядеть, после этого. Не успели начать вместе жить, как ты уже предаёшь меня,- рыдала Нина.- Мне завтра опять на работу ехать, что я должна думать там, в тайге?
-Нина, прости,  пожалуйста, меня  бес попутал, я одну тебя люблю, - так в выяснении отношений прошла неспокойная ночь.
    Утром Нина, взяв полевую сумку под рабочие документы, уехала опять в тайгу дорабатывать свою вахту. Супруги Куликовы опять заехали за ней на «Урале». Увидев зарёванную девчонку, тётя Женя смекнула,  что случилось, что-то неладное и успокоила Нину. - Не расстраивайся, моя, они ведь все такие мужики, не успеешь за порог, а они уж свободны. Такая доля у геологов. Нина вздыхала, деваться некуда - сама виновата, мать не послушала, вышла бы за Сергея замуж и вместе бы ездили на вахту, и вместе бы отдыхали. Дорога до участка была дальней, но интересной. Нина любила свой таёжный край. Сопки с тайгой окружали их село, и в какую-бы сторону не ехал, везде мог оказаться в лесу. Лес  был из лиственниц, сосен и берёз, а сосны были даже вековые, не обхватишь руками. Летом так благоухала тайга разнотравьем, листвой деревьев, в траве мелькали саранки - красные, жёлтые - забайкальские дикие лилии. Так  любуясь природой и думая о своём, Нина не заметила, как уже доехали до Славянки. Супруги Куликовы: дядя Сергей и тётя Женя довезли Нину до базы  и поехали на свою деляну покоса. Она их поблагодарила и пошла на линию, где уже вовсю тарахтели буровые станки, и снаряд гулко врезался в вечную мерзлоту, метр за метром. Пожилой буровик дядя Гоша кивнул головой девушке, многозначительно улыбаясь: «Ну что, Нина, повидалась со своим солдатиком, как он там без тебя, не шалит»? В тон ему злорадно хихикнул помбур  Дюня. Нина поздоровалась со всеми, не стала отвечать на колкости, а принялась за свою работу. Промывать пробы и откладывать кучки пород на доску, для описания в журнал. Нина любила свою работу, старательно промывала лотком породу, чтобы не упустить золотинки, если попадались. Потом сушила шлихи и ссыпала в пакетики, за два годы работы она владела лотком в совершенстве. Недаром отец учил её нелёгкому труду. Родители Нины переехали в соседнюю деревню, и  она скучала по ним. Особенно не хватало отца, он всегда мог помочь, подсказать и пожалеть, если надо. А теперь приходилось думать и решать всё самой. Когда снаряд станка стал  трудней пробивать породу, в пробах появлялась дресва, то было ясно, что дошли до коренных пород, и надо было заканчивать бурение и перевозить станок на другую скважину.  Так уже Нина промыла все пробы  и задокументировала всё в полевой журнал. Буровики позвали тракториста, чтобы перетащить станок на десять метров вперёд. Можно было отдохнуть, второй промывальщик Саня-земляк, который промывал породу за другим станком, уже сварил целое ведро  супа с тушёнкой на костре, приятно пахнущего дымком, позвал Нину и мужиков обедать. Мужики, пообедав, курили, смачно затягиваясь Примой. Нина не любила запах табака, отец у неё не курил никогда и гонял братьев на улицу с сигаретой. Она собрала все железные миски, кружки и ложки,  спустилась к ручью, чтобы ополоснуть посуду. Здесь она оставалась наедине с собой, могла думать обо всём, тихонько поплакать, чтоб никто не увидел её слёз, а особенно помбур  Андрей, или попросту Дюня, который был на Нину очень зол. По берегам  холодного ручья, по обеим сторонам, росла красная смородина, или кислица, как её называют в Забайкалье, её оказалось столько много, она красивыми гроздьями висела на кустиках с резными листочками. Нина сорвала горсть терпкой красной ягоды, положив в рот, почувствовала её горечь и кислый привкус. По щекам текли слёзы, от обиды, от предательства любимого человека, как ей казалось. Пока буровики забуривались на новой скважине, Нина набрала целую миску смородины, ополоснула лицо холодной водой из ручья и пошла, продолжать работать. А смена допоздна длилась, бывало, уже сереет, а  мужики торопятся закончить добурить скважину, чтоб с утра начать новую. Нина позже поняла, им были нужны погонные метры, и их особо не волновало, есть золото, или нет. Им был нужен метраж, чтобы получить солидную зарплату. Дома всех ждали семьи, жёны, дети, которые привыкли к достатку, дающимся тяжёлым трудом, вдали от родных. После смены Нина поспешила к поварихе, в большой уютный домик, где проживала по просьбе своего старшего геолога. Эмилия  Владиславовна приехала на заработки, аж  из далёкой Украины, работала в старательской столовой, её помощница иногда подкармливала Нину вкусняшками.  Женщины знали, что у  молоденькой  геологини  будет малыш. Когда линия на открытой местности заканчивалась, Нине надо было договориться со старателями, чтобы бульдозером срезать большие вековые сосны, чтобы расчистить новую линию. Техника у старателей была огромная и голос девушки, невольно съёжившейся перед этой громадиной, еле расслышал бульдозерист. Вдали работал промприбор, где струёй воды промывали породу, чтобы отмыть драгоценный металл. Нина с трудом взобралась на огромный бульдозер, чтобы показать водителю примерно, где расчищать место для новых скважин. Девушке было очень жаль, когда огромные деревья ложились под ножом огромного трактора, она не понимала, как их техника сможет заехать на эту линию, просто было жалко загубленный лес. А линию до конца не пометили, и Нина сказала бульдозеристу, чтобы он больше не сваливал деревья. Пусть сначала старшие геологи  покажут правильно, где расчищать точно нужно. Ещё неделя пролетела, и вахта у Нины заканчивалась. Что только она не передумала за это время. Но работу не бросишь, нужно было честно отработать вахту - пятнадцать дней. Нину начальство уважало,  частенько премировало, а ко Дню Геолога она получала ценные призы и грамоты.
         Вскоре их Ново-Илинская  партия должна была перебазироваться  на следующий участок по приказу руководства экспедиции, в другое село,  что огорчило её очень. А пока она просто ехала на отдых домой. Жизнь продолжалась, надо было готовиться к следующей сессии, а она ни одной контрольной ещё не написала, со своей любовью. Нина набрала и домой красной смородины, так как выросла в таёжном селе, любила варенье из лесных ягод. С матерью они часто ходили по голубику, что начинала расти недалеко за селом, в ближайшем лесу, небольшие кустики, как отец называл – курешки, росли вместе с пахучим болотным багульником, на влажном мху. Нина сначала, пока не наестся синих, покрытых как инеем ягод, не набьёт оскомину, пока губы не станут синими от ягод, потом только начинает собирать в бидончик, помогать маме. Вдвоём дело  шло  быстрей. За несколько часов, они вместе с матерью набирали порой и целое ведро голубики, потом мать дома, перебрав от листиков, варила на печи варенье, а Нинка собирала пенку, облизывая ложку. Незаметно, с воспоминаньями о детстве, показалось село, вахтовка, что везла Нину и бригаду буровиков в посёлок, остановилась. Девушка вышла в центре, зашла в магазин, поговорила с подругой и пошла домой. Денис был на службе, Нина сварила смородиновое варенье, попила чаю одна. Решила сходить к подруге Ирине, по пути забежать к сестре, понянчиться с Анюткой.
      Анютка  обрадовалась, Нина взяла её на руки, приласкала, не смотря, что племяшке исполнилось всего два годика, она уже так хорошо щебетала. Вдоволь наигравшись с Анюткой, Нина пошла в гости к Ирине, надеясь, что Андрей у неё и позовёт Дениса. Андрей раньше Дениса должен был демобилизоваться, и они планировали с Ириной сразу уехать в Ставрополь, откуда он был родом. В селе быстро слухи разносятся, парням кто-то передал, что Нина с вахты приехала, пошла к Ирине, и они быстро пришли к дому подруги. Вечером, нагостившись у друзей, Нина и Денис пошли в их совместный домик. Однажды, прийдя  со службы, он спешно записал какой-то адрес на спичечном коробке, сказал, что это сослуживец  «дембельнулся». Нина сначала не придала значения, хотя мелькнуло в душе какое-то недоверие. Ругаться она не любила, старалась не вспоминать об измене. Вроде всё налаживалось, Нине надо было готовиться к экзаменам, ехать осенью в Иркутск, на сессию. Но почему-то учёба не шла на ум, и она часто думала, как она поедет, срок будет уже большой. Пришлось взять академический отпуск.  Днём Нина занималась домом, ходила к сестре, водилась с Анюткой, пока Зоя была на работе. А вечерами ждала Дениса дома, или шла в клуб, куда он приходил из казармы. Потом вместе уже возвращались домой, думали, что осенью, когда он демобилизуется, поедут на Кузбасс, где их уже ждут его родители. Его мать, хотя и ругалась вначале, всё-таки смирилась, потому что хотела ещё внука. Геологическую партию перебазировали на другой участок, это заняло много времени. У Нины много накопилось  отгулов, потому что часто замещала подгулявших промывальщиков. Было плохо то, что они не оплачивались, и Нине финансово было тяжело. А Денису она по его просьбе, то магнитофон купила, то гражданскую одежду, то обувь надо, ничего для него не жалела, про себя забывала, но чтобы он был доволен. Однажды, встретив ещё одну знакомую девчонку, Нина узнала, что взвод солдат, служивших у них в селе, отправляют на основное место дислокации батальона. Денис ей об этом  ничего не сказал, вечером, когда он пришёл домой, Нина спросила - Вас, что опять в Харанор переводят? Немного смутившись, он ответил - Да, до самой глубокой осени, до демобилизации. – А почему мне ничего не сообщил об этом,- расстроенно спрашивала Нина.
-Да я не хотел тебя расстраивать заранее.
-А когда?
-На днях, я буду писать тебе, а потом заберу тебя, и поедем на Кузбасс, - успокаивал солдат девчонку.
Так и случилось, через пару дней, ранним утром прибежал солдатик из казармы, забарабанил в дверь, с криком - Денис, собирайся, машина уже ждёт, бегом!
Денис, быстро собрался, на улице едва серело, Нина захотела проводить его до машины, вместе они добежали до Стана, где уже стояла машина с солдатами, спешно попрощались. Делать нечего, она расстроенная поплелась обратно восвояси, домой. Без Дениса дома стало пусто и одиноко, хотя Нина и понимала, что это служба, и она обязательно до осени съездит к нему в часть. Тем временем, согрела воды, постирала свои вещи, постельное бельё, повесила  на перекладину под окном, не стала ждать, когда высохнет, а поехала к родителям в соседнюю деревушку. Мать и отец обрадовались дочке. Екатерина Алексеевна настряпала вкусных булочек с черёмуховым вареньем, чаевали на новом месте, домик, что приобрели родители, был небольшой, потом отец планировал построить новый просторный дом. Местность тоже была красивой, из окна виднелась река Иля, через большой огород можно было к ней спуститься, посреди реки был островок с кустарниками, там паслись  чьи- то кони. Вдали виднелся лес и большие хребты Алханая. Природа всегда умиротворяла, а с родителями было спокойно и уютно. Младший брат показал тропинку вдоль реки, по которой можно было дойти до больших кустов черёмухи и полакомиться блестящими чёрными ягодами, а потом ещё набрать целый бидончик домой маме вяжущих ароматных гроздей.  Вечером с пастбища пришли коровы, мать  надоила молока, накормила телят. Дочка рассказала, что Денис уехал дослуживать в Харанор, а её геологическую партию переводят дальше курорта Дарасун, пока перевезут все станки, технику, Нина остаётся без работы. По всей вероятности ей придётся где-то искать подработку. Родители были на пенсии, дочка  не решалась спрашивать у них деньги, решила, что сама заработает.
     Утром Нина, попрощавшись с родителями, села на автобус, что ехал из районного центра в их село. Пазик - небольшой автобус медленно ехал по равнине за селом, потом плавно погрузился  в лес, и с подвыванием   вёз по сопкам, переехал через деревянный мост и оказался в центре Ара-Или, на  Стану. Нина поднялась в гору, дошла до своей улочки, вспомнила про бельё, собирался накрапывать дождик. Она открыла дом, положив вещи, пошла за бельём. На перекладине, которую соорудил  старший   брат, специально для белья, висела только одна простыня и наволочка, а водолазки и рейтуз не оказалось. Нина поискала возле дома, в итоге так ничего и не нашла. Лишь на другой день увидела соседскую девчонку в своей модной водолазке и чёрных штанах, Нина опешила и не могла произнести ни слова. Почему-то Нина не могла постоять за себя, был такой характер, что все обиды терпеливо сносила, она из-за этого не любила себя и ругала. Но ничего поделать с собой не могла. Повидавшись с сестрой, племянницей и братьями, Нина пошла в детский сад. Там спросила временно работу, её приняла заведующая радушно и сказала, что завтра с утра она может приступить к работе нянечкой. Нина не боялась труда и поэтому легко справлялась, помогала кормить малышей и собирать их на прогулку, мыть посуду и полы. Анютка тоже ходила в садик и ходила за Ниной по пятам, а в сончас просила тётю  полежать с ней. Нина прикорнув, на краешек кроватки, усыпляла её и успокаивала других деток, потом когда наступала тишина, тихонько выходила из просторной спальни и, помыв полы, бежала на почту, чтобы спросить, есть ли письмо от Дениса. Она часто получала письма в простых солдатских конвертах, где он ей писал: «Здравствуй, заяц мой родной, служу, скучаю…»и всё в этом роде, Нина перечитывала его письма, которые потом бережно хранила долгие годы. Но однажды, наряду с письмом от солдата, она получила письмо и на его имя. Обратный адрес совпал с адресом на спичечном коробке, который когда-то записывал Денис, только фамилия была женская. Нина всё поняла, что это сестра подруги ему написала из Казахстана, где жила и уехала недавно. Любопытство брало верх, и Нина вскрыла конверт. Наглая девица писала её Денису, признаваясь в чувствах, и что она скучает и посёлок, где она живёт, по карте, совсем недалеко от Новокузнецка. Обида и злость охватила Нину, едва вытерпев до конца рабочего дня, заведя к сестре Анютку, она пошла домой и написала сразу два письма: Денису и  Вале-сестре подруги Натальи. Денису она сначала не  сообщила, что получила письмо на его имя, а просто написала, что пока работает в детском саду временно, что может в скором времени его навестить. А наглой барышне ответила, чтоб не лезла в их семью, что у них будет ребёнок, и чтоб она не смела больше ему писать.  На что Нина получила письмо с оскорблениями, но решила больше не тратить время и нервы, а пусть Денис сам всё сам решит, кто ему нужен. Так она продолжала временно работать в садике, рядом со своей племяшкой, бегала на почту за письмами. А её соседка продавщица Альбина, что жила за стенкой, приходила в гости, подкармливала фруктами Нину и бурчала  на неё по-свойски.  (Продолжение следует)