Нарицательное

…вот еду я во чреве, значит, «мерина»,
по оголтелой улице им. Ленина,
в раздумьях о превратностях судьбы
и о перипетиях исторических:
эпических, потешных ли, трагических,
под отзвук эха классовой борьбы.

Извечно, в дорогом моём Отечестве
всё сложно, часто не по-человечески,
изменчивы пристрастья, вкусы, и –
то дефицит ума, то шиш наличности,
всегда важнее культы тут, чем личности,
а потный перепуг – сродни любви.

В году, допустим, девятьсот семнадцатом,
не совладай совдепы с царским аспидом,
заклинь в «Авроре» вовремя заряд,
имели бы иные реконструкции:
«валъ Керенский», «бульваръ Контрреволюцiи»,
стояли б «Временбургъ», «Корниловградъ»…

Виссарионыч в памяти останется,
тем, что умел по делу лишь пиариться,
хоть не по делу многих в землю врыл.
Но воровства-то не было тотального,
повального расцвета криминального,
простора для припухших с жиру рыл!

и то, из мавзолейного пристанища
попёрли – всем отца, почти товарища.
Тоскуя по былинным тем усам,
над Ильичом Вторым потом хихикали;
затем, себе по глупости накликали
таких... Ну, в общем, стыд, отстойный срам.

Однако, меркнут с ними все сравнения
у нынешних подельников безвременья.
Не ждать им от Истории фавор:
не будет продолженья в «вечном» празднике,
ни теплохода в честь, ни бюста в садике.
Те «ф.и.о.» стерпит – разве что забор…

А нас опять манит к себе посконная
архаика, вполне традиционная,
ввергая в ностальгию лишний раз.
Раз в Настоящем – хрен чего хорошего,
накладно жить, и помирать не дёшево, –
персонами из сказочного прошлого
нельзя не умилиться про запас!