Сны абрикосового сада

Снится саду дождь весенний – сладких капель серебро,
Снится радуга крутая – семицветное ребро.
(Елена Холодова)



Есть вещи, что не скрывает ажурный веер
или на елке пушистая вата,
есть то, что крутится кассетой в плеере,
кассетой поддержанной, но и магнитофон ей рад,
и я была рада бессметно,
садясь в поддержанную дребезжащую Тойоту,
ехала на работу и домой ехала,
вспоминая все наши слова неспроста.
Не отдавая ничего уважаемым согражданам,
не понимая, что от меня хотят все те идущие, каждые,
изнуренные любовными жаждами, но мне ни в чем не помогавшие.
И помню, как лежала в кровати как крюк
железный оттого, что была тобой отвергнута и непонята.
Ты приходил, я болела в жажде,
ты уходил, я ушла однажды,
я и мои гены черномазого цыгана,
я была ржавая труха оттого, что была непонята.
Я не хотела быть единица сотая
или еще лучше одна пятисотая,
что застряла в тебе, белобородая
нечисть, это легитимно здесь работать.
Я длиннее, чем шея жирафа,
когда надо дотянуться, любава,
но я падаю в машине в канаву,
если я без любви худощава,
так потому что слишком слащава,
я пою только так, красава.
Так пей и пой, сказки распояшьтесь,
я не пою легенде каждой,
что любишь, то ругаешь, мук
не надо, я ими сыта,
люби меня как будто я тобой зачата.
Я хочу, мой кошмар, быть пьяна до утра,
я хочу быть с тобой, словно было вчера,
все то, что нам видения за окнами везли,
я хочу быть с тобой до бредовой зари на диване…
Я такая, но не такая как Жанна,
я такая, но не такая как Яна,
я солдатик твой скупой оловянный,
что умеет лишь молча стоять…
Я и не знаю зачем мне они, когда ты лишь моя немота, как шарахну
глаголом знакомым влюбленным,
ты такой, когда все мои вырвутся стоны,
я такая, когда мы судьбу разобьем
словно лагерь, зачем мне томиться втроем?