имя Река

я иду по инерции, я протекаю
как в мёртвых рыбах река
живее те красные и золотые что угрызают
совесть на позвоночнике воина Якудза
дышу ароматом трупным
листьев заваленных в лужах
забродивший ноябрь не знает
что он не зима

я обернута в белый огромный худи
как под крылом запахнута от ветра с востока
хочу за стекло, за стеклом мне уютно
смотреть как проходят в потоке
люди
бедный дитя, он не знает ещё кто ты
говорила мне мама на нового парня
но мама ты вроде должна
по призванию крови быть на моей
стороне с папой, с психологом
с руководителем классным, с чужими
а ты говоришь матерям их, чужих
детей с глазами спаниеля грустными
она такая, увы

а есть миры, вне района, вне школы, вне дома и есть
утренний крепкий ноябрьский воздух
и вес дорогого пальто на плечах
шерстяного и вкус кофе из Кении
где говорят о таких как я: это гении
инициативы, им риск и все его чувства
иней, они видят мир под невидимым глазу
углом трикстерским миром, видишь?
а ты не ценила и я им не верю, я верю тебе
я хотела бы стать (…)

я залезла в кинотеатр старый после уроков
там где бандиты повесили на смерть
кого-то
и соблазнила детей, теперь у них травма
и я виновата, на мамином, а у меня
опыт у них - десять новых предлогов отвергнуть
с подачи мамы, а могла бы сказать:
ваши дети лохи а моя
смелый
предприниматель и ну вас всех нах

я выбрала самых ужасных парней, самых порочных
им риск и все его чувства песочница
гении злых инициаций
и в их холсте я хотела быть жертвой на фоне
хорошей хотела нервозы и срывы и визг
тормозов в ночи и разводы бензина и чтоб ты увидела
это не я, это они
но по хитрым стечениям судьбы по махровым её
алгоритмам я вольность грубого хаоса на полотне
Кандинского и я опять в этом всём
гармонична
но я хотела бы стать (…)
а иногда умереть прозаично
и тогда бы тогда
ты сказала обо мне золотые слова а может быть нет
умерла мне зло – про себя, но на людях этично
произнесла бы хорошие очень слова
неприлично нельзя говорить плохо
о мёртвых

я сижу за стеклом в ленивом размашистом кресле
обмотана худи в котором он выломал дверь
в заброшенный дом в хижину и лесом
остуженным вестью зимы пропах трикотаж
а Ривер Феникс с его блуждающим взглядом в глазах
помутнённых от сна и опиатов тревожит меня
тревожит его уязвимость и томный характер
и смерть
лилий, может он тоже «плохо влиял» подстрекал
детей залезть на высокое дерево с ним
хотел стать (…)
для мамы, для брата, для психиатра, я бы его любила
как не любить человека
чьё имя
Река