Семейные хроники. Непридуманное

 
 Недавно, проводя генеральную уборку в доме наткнулась на несколько старых,
 пожелтевших от времени страниц газеты за 1992 и 93 годы, она так и называлась
 «Народная газета». Пробегая глазами одну за другой информацию, с головой
 окунулась в события тех дней, тридцатилетней давности, нахлынули горькие
 воспоминания.
 Шёл 1992 год, самый разгар гражданской войны, люди морально опустошены,
 вымотаны до предела, в спешном порядке распродают квартиры и едут, едут кто-
 куда, подальше от этого ужаса. Нам отправляться было некуда, поэтому решили
 переехать, как нам казалось, в более безопасное место в центр города, да и к
 родителям ближе. В считанные дни мы продали свою квартиру и приобрели новую.
 Переезд состоялся в первых числах ноября. Прежде, чем передать ключи новым
 владельцам, квартира, была убрана, а затем я собралась провести, ставший для
 меня привычным после нескольких переездов в прежние годы, ритуал, который был
 подсказан одной старенькой соседкой –  Марией Кирилловной.
 – Будешь переезжать в новый дом, обязательно Домового с собой забери, –
 говорила она с серьёзным видом. Поймав мой вопросительный взгляд, продолжила: –
 поставь по середине кухни обувку какую-нибудь и скажи: – Домовой пойдём со
 мной, он твой дом оберегать будет.               
 Так и не решив толком верить совету или нет, я всё-таки послушалась старушку,
 ведь старый человек зря не скажет, да и хуже-то не будет, рассудила я и в
 последующие переезды проводила этот ритуал больше по привычке.

 Пройдясь напоследок влажной тряпкой по коридору и кухне, оглядела свою уже
 бывшую пустую квартиру, и мысленно поблагодарив за «постой», поставила перед
 открытой духовкой газовой плиты сапожок сына. Произнеся слова приглашения
 Домовому пойти  со мной, забрала сапожок и покинула своё жилище. Пристанище
 Домового в виде сапожка, вместе с остатками вещей перекочевало в машину, и мы с
 мужем поехали на новое место жительства. Всю дорогу, хорошо не столь долгую,
 муж ворчал и выговаривал мне об умных людях, которые уезжают, а не покупают
 квартиры в такое время. Словно в подтверждение его слов по тёмному осеннему
 небу пролетали трассирующие пули, выгнувшись дугой и светясь красными свечками.
 Под шум  выстрелов и взрывов доехав, наконец, до дому мы впопыхах достали вещи
 и забежали в тёмный подъезд.

 Свет в квартире включили только в коридоре, решили перетерпеть до утра. Какая
 же это была долгая ночь, полная тревоги, страха и сомнений, под звуки стрельбы,
 продолжавшейся до утра. К рассвету всё стихло, удалось даже вздремнуть.   
 Утром муж со своим племянником, на машине которого мы приехали вечером, наскоро
 собрали стенку в зале, установили кухню, расставили мебель в детской и в
 спальне, остальные вещи, посуду, книги и т.д., досталось разбирать мне, самая
 нудная и мелкая работа.               
 Обычно скорая на руку, долго не могла себя заставить заняться делом.
 
 Навалившаяся усталость и тоска неизвестности не давали продвинуться ни на шаг
 в разборке вещей, не в силах заставить себя хоть что-нибудь сделать, я в
 оцепенении сидела, уставившись в одну точку. Мысли роились в голове, а надо ли
 было менять местожительство, может действительно лучше бы уехать, но куда, кто
 нас ждёт, опять же родители, сестрёнка, братишка, как без них, а здесь что,
 когда всё это закончится и чем? Вопросы, вопросы, вопросы без ответов.
 Муж с племянником уехал на хлебозавод, ни магазины, ни базары не работали,
 поэтому хлеб можно было купить только там. Я вышла на веранду, во дворе
 загружали фуру мебелью, коврами, книгами, предметами домашнего обихода, кто-то
 уезжает, подумалось мне. Опять охватила тоска, они уедут туда, где не стреляют,
 не убивают, где мирная жизнь, а мы? Что нам здесь ожидать? Вспомнилось, как за
 короткое время город наводнили бородачи, как они вытаскивали из легковушек
 водителей, оставляя их на дороге и уезжали. Сопротивлявшихся избивали и увозили
 с собой, больше их не видели. Многих знакомых постигло это несчастье,
 пропавших родственников искали, как только могли в условиях нескончаемого
 хаоса, установившегося в городе.
 Однокурсник Карим, работник прокуратуры, рассказывал, что много
 невостребованных трупов в переполненных моргах, их лица фотографируют и увозят
 на кладбище хоронить в братские могилы, которые помечают номерами, чтобы
 родственники могли знать, где могилы погибших. Так, по фотографии был обнаружен
 наш однокурсник и мой коллега, пропавший вместе с другом месяц назад. Никогда
 не забуду изрезанное лицо Саидакбара, и отсечённую голову его друга.
 Когда мы узнали, что такое головорезы, стало по-настоящему страшно.
 
 Председатель, суда после этого трагического случая, под свою ответственность,
 предложил судьям временно не появляться на работе, опасаясь за нашу
 безопасность. Действительно, о каком правосудии могла идти речь, когда в любой
 момент могли ввалиться в кабинет с оружием и потребовать вынесения судебного
 решения по заказу, о законе тогда вообще речь не шла.
 Трагедия с коллегой окончательно выбила из колеи, пятеро его детей осиротели. А
 ведь он рассматривал вполне безобидные гражданские дела, был скромным,
 доброжелательным человеком, кому переступил дорогу? За что принял такие муки,
 уходя из жизни? Мы до последнего надеялись, что его найдут живым, где-нибудь в
 подвале, таких мест много было по городу и людей там находилось много, кого-то
 чудом удавалось спасти, путём выкупа. Но с Саидакбаром Шариповым чуда не
 произошло, светлая ему память.
               
  Сегодня, перелистывая страницы газет тридцатилетней давности невольно поймала
 себя на мысли, а, если бы  события пошли по другому сценарию, что было бы с
 нашей маленькой страной, что было бы с нами? Такой лакомый кусок находится лишь
 в нескольких сотнях километрах от истощённого войной Афганистана, определённые
 силы которого, по сей день тешат надежду захватить территорию благополучного
 государства с развитой инфраструктурой в красивых городах и посёлках, с
 налаженной жизнью людей. Нет, ну, конечно же, без боя не обошлось бы, но
 сколько бы длился этот бой? Сколько стран, в том числе и ЦА оказались бы
 втянутыми в этот кровавый бой?
               
 Приказала себе оторваться от размышлений и продолжить уборку в квартире,
 которая давно завершилась бы, не попадись мне на глаза эта стопка старых газет.
 Уборка шла к концу, но воспоминания ни на минуту не покидали меня…
 Сколько бесчинств происходило в эти трагические месяцы 1992 года. Вспомнился
 рассказ очевидца, как московским рейсом прилетел в Душанбе парнишка, выпускник
 одного из российских ВУЗов, которого задержали при выходе из аэропорта
 вооружённые люди, потребовав паспорт. Обнаружив в графе место рождения – гор.
 Куляб, жестоко его избили, а он кричал: – За что, ребята за что, я же ничего не
 сделал?! Потом увезли в неизвестном направлении.               
 Сколько таких случаев безумной жестокости было, сколько безвинных жертв
 оказалось в руках оголтелой, беснующейся толпы. А ведь поначалу выдвигались
 политические требования смены власти, о демократических веяниях говорили и вот
 к чему это привело.
               
 А соседи всё уезжают и уезжают, печальная картина, до невыносимости. Старались
 люди, думалось мне, наблюдая, как на место первой фуры подъехала другая, в неё
 загрузили новенький «Жигули» и банку за банкой всевозможные разносолы, компоты,
 варенья, делали заготовки на зиму, теперь увозить приходится, хоть бы уж им
 довезти удалось благополучно… а ведь мы могли бы быть добрыми соседями, угощая
 друг друга разными вкусностями, вместе справляя праздники, как жили все эти
 годы таджикистанцы, но они уезжают…  опять стало тягостно и горько.
 Двор был по-осеннему хорош, листья деревьев разноцветно трепетали под лёгким
 ветерком, погода стояла тёплая, солнце из-за тучки вбросило несколько лучей,
 создав форму веера, но ничто не радовало. Звуки стрельбы в городе не
 прекращались, где-то несколько раз ухнули взрывы, слышался тревожный вой сирен
 то ли Скорой помощи, то ли пожарных машин. Кое-как заставила себя разложить
 книги в шкаф, несколько узлов с вещами перенесла в спальню и всё, опять
 погрузилась в тяжёлые думы.
               
 Уму непостижимо – таджики друг против друга стеной пошли, кто бы мог подумать,
 что миролюбивый трудяга - народ столкнётся между собой не на жизнь, а на
 смерть, потеряв человеческий облик, мародёрствуя и убивая, врываясь в дома, в
 квартиры, грабя и уничтожая невинных людей, целые семьи гибли от их рук. Весь
 год город трясло, то майдон – площадь, названная Шахидон, забитая приезжими из
 горных кишлаков Каратегинского направления, протестующими против власти у
 здания ЦККП Таджикистана, то образовавшийся позже, у здания Верховного Совета
 республики майдон – площадь Озоди, где собрались хатлонцы и выходцы из
 кулябской области, в поддержку действовавшей ещё власти. Потом раздали
 оружие. И кем роздано?
 Память моя выдавала всё более и более гнетущие воспоминания, вырваться из них,
 переключиться на что-то другое не получалось. В глазах замелькали кадры из
 теленовостей, похороны, много похорон, сообщения о захвате заложников,
 фотографии пропавших без вести, одна новость печальней другой, и среди них
 выдача оружия по самоличному приказу председателя ЦК ДОСААФ страны, вдруг
 провозгласившим себя внуком какого-то шейха Абдурахмана. И этого предателя
 вскормила советская власть…

 Теперь столица парализована, силовики бездействуют, оружие в руках
 бесчинствующих бандитов, обстановка накалена до предела, антиправительственные
 силы захватили аэропорт и республиканское телевидение, зверски убит генеральный
 прокурор страны Хувайдуллоев Н., разбойные нападения и убийства ни в чём
 неповинных людей нарастали в городе всё с большей и большей силой, бандиты
 чувствовали себя хозяевами положения на фоне полного безвластия. А тут ещё
 освободили несколько сот уголовников из тюрьмы г. Курган-Тюбе.
 – Да, когда же это всё закончится, Господи, – узнав об этой новости по
 телевизору, в сердцах вырвалось у меня – сил уже нет терпеть кошмар этот!
 Звонок в дверь прервал ход моих тяжёлых размышлений.
 Наконец-то вернулся муж, принёс пару буханок хлеба, кое-что из продуктов,
 сообщил, что племянник уехал к себе в район, в той стороне было ещё спокойно,
 поэтому детей отправили к моей золовке, женщине доброй и сердечной.
 
 На следующее утро муж отправился за машиной, которая находилась в гараже у
 друзей, пыталась уговорить чтобы повременил, из-за этих машин столько людей
 погибло, ни в какую. Зачем, говорит у других держать, когда свой гараж теперь
 имеется. Опять осталась одна со своими мыслями. Полдня уже прошло, а его всё
 нет. Нервы на пределе, в голову что только не лезет, один случай всплывает
 страшней другого. Телефон не подключён, да и толку-то от него, кому звонить всё
 равно не знала, вот и приходилось изнывать от неизвестности. Машинально
 разобрала несколько узлов с вещами, чуть ли не каждые пять минут выглядывая во
 двор. Муж прибыл, когда совсем стемнело, объяснять ничего не стал, и,
 сославшись на усталость мгновенно уснул.               
 Это потом я узнала, что их обоих у гаража захватили бандиты и увезли в подвал
 на своего рода сортировку, где определялось кто свой, кто чужой, т.е.
 выявлялись выходцы из каких регионов к ним попадались. «Неугодным» шансов
 выжить не давали, «своих» отпускали. Причиной захвата была легковушка мужа –
 ВАЗ 2108, в простонародье восьмёрка, этакий предмет вожделения бандитов.   
 Помог счастливый случай, среди  «сортировщиков» оказался знакомый мужа,
 который спас их с другом, отпустив вместе с машиной.

 Не успели очухаться от первого случая, не замедлил произойти новый захват мужа
 в заложники и опять повезло, помогли вырваться и предупредили не выходить из
 дома категорически. За этим последовал третий, самый тяжёлый…
 Предновогодний декабрь подарил мне чудесную племянницу, сестрёнка родила дочку
 ночью. Весь день до того в городе шли бои – началось долгожданное наступление
 правительственных войск, бандитов выкуривали из города, они бежали в горы,
 слабо огрызаясь. Звуки вертолётов, БТРов, танков смешались в единый победный
 гул, мы сидели на полу, вздрагивая от выстрелов и взрывов, одновременно
 радуясь, что наконец-то наступает перелом. К утру всё затихло, и вдруг звонок,
 сестрёнка сообщила о начавшихся родах, благо роддом рядом, добрались
 переулками, сдали врачам, осталось дождаться появления человечка. Через
 несколько часов сообщили – девочка, наконец-то добрая новость!      
 Обрадовались несказанно!

 Но радость через несколько дней была омрачена трагической гибелью свёкра моей
 сестрёнки. Он был родом из Памира, но всю жизнь жил в Душанбе, жену привёз из
 Урала после службы в армии. Таких смешанных браков в советское время было
 немало. В тот роковой день он намеревался вместе с другом вылететь в
 командировку в г. Ходжент, бандиты сняли их с трапа самолёта и увезли на БТРе.
 Как ни сопротивлялся его друг, сам выходец из Куляба, как ни пытался бандитов
 воззвать к совести, остановить беспредел, ничего не помогло, в итоге его тоже
 забрали. На следующий день их нашли за городом, расстрелянными.
 Вот такие страшные метаморфозы преподнесла война! Если в начале года
 безжалостно преследовали кулябцев и хатлонцев, так называемых «юрчиков», то в
 конце года памирцев и каратегинцев – «вовчиков »  так прозвал
 противоборствующие стороны всемудрейший наш народ. Сколько от рук никчёмных
 людишек погибло прекрасных специалистов своего дела, опытных, грамотных
 профессионалов, да просто хороших людей только из-за места рождения?!
 Практически из каждого дома таджикистанцев доносились скорбный плач матерей,
 сестёр и жён погибших. Местничество живуче и это бич наш.
 
 Снова вчиталась в сухие строки газет. Вспышка гелиотропного гепатита   в
 Кулябской области, мука с примесью сорняка - гелиотропа вызывала страшные
 мучения, от съеденной отравленной лепёшки сотни погибших. Вспышка тифа и
 желтухи, много погибших, требование медиков не употреблять не кипячённую воду
 выполнялось далеко не всеми… От потока воспоминаний разболелась голова.
 Захотелось на воздух, вышла на балкон, где легко обвеял мягкий вечерний
 ветерок, откуда-то неуловимо потянуло вкусным ароматом пекущихся лепёшек. Окна
 в домах зажигались одно за другим, где-то восторженно взвизгнула детвора, с
 дороги доносился мерный гул машин, соседки на скамейке рассказывали друг другу
 о последних домашних новостях, какие чарующие звуки мирного города, подумалось
 мне. Не то, что тогда, опять нахлынуло…

 В конце декабря, пробыв дома большую половину месяца, решил муж всё-таки
 сделать вылазку в магазин за продуктами, выехал на машине. Я возилась с
 малышкой, сестрёнка уснула, и чтобы ей не мешать ушла в другую комнату.
 Запеленав и уложив девочку, собралась простирать пелёнки, но меня остановил
 телефонный звонок. Взволнованным голосом знакомый мужа сообщил, что видел, как
 его забрали вооружённые люди, посадили в машину (опять в нашу злосчастную
 восьмёрку) и увезли. Меня затрясло, что делать, куда бежать, где искать?
 Разбудила сестрёнку и кинулась в прокуратуру, наспех оставила там заявление,
 помчалась в МВД, благо оба ведомства находились недалеко друг от друга. На
 улицах пустынно ни людей, ни машин не видно, только около министерства стояло
 несколько БТРов и много парней в камуфляжной форме, подбежав к одному из них
 сообщила о своей беде, ребята сразу откликнулись, записали данные мужа, номер
 нашей машины, сказали вернуться домой и ждать.
 Это всё, что я могла сделать за два часа безумной беготни, оставалось только
 ждать.

 Медленно побрела домой, слёзы шли безостановочно, неожиданно меня нагнал
 Жигулёнок, ребята – милиционеры предложили по пути подбросить до дому, всю
 дорогу успокаивали, как могли. Подъехав к дому неожиданно увидела выбегающего
 из подъезда братишку, он кинулся ко мне со словами: – Он вернулся, вернулся
 только что! Дома муж рассказал, что его привезли в какое-то здание на окраине
 города, отобрали деньги, ключи, документы на машину, допросили и отвели в
 подвал. Там находилось много людей, в основном молодые парни, которых по
 несколько человек выводили куда-то. Дошла очередь до него, повели во внутренний
 двор, потребовали произнести слова «картошка», сосчитать по-таджикски до
 десяти, особенно напирали на две цифры «хафт-семь» и «хашт-восемь», проверяли
 таким образом произношение, выявляя «неугодных», к коим относились выходцы из
 Памира, которые произносили «афт» и «ашт», и выходцев из Гарма, сокращавших
 название корнеплода до «тшка». Он произнёс всё без искажений, не поверили.

 Страшно подумать, чем бы могло закончиться, но его увидел земляк.
 – Как ты здесь оказался?! – Вскричал он. – Мне тут говорят, что задержан личный
 охранник одного из главарей «вовчиков», пришёл уточнить, оказывается это о
 тебе! Ты знаешь, ещё немного и тебя бы в расход пустили, зачем в такое время по
 городу мотаться?!    
 Мужа сопроводили до двора нашего дома, и посоветовали срочно машину продать,
 чтобы не быть живой мишенью, что он вскорости и сделал. И правильно, т.к. сразу
 после Нового года к нам ночью пожаловали незваные гости, пожелавшие забрать
 авто. Спустились вместе с мужем во двор, одного его не пустила. Внизу нас
 встречало несколько человек, во главе которых стоял неприглядного вида худой,
 сутулый парень. Он отвёл мужа в сторону, со мной остались остальные, у одного
 из них в руках автомат. После короткого разговора они пошли к гаражу, осмотрев
 пустое помещение, ушли не солоно хлебавши, благо торопились, а главное боялись
 попасться на глаза военнослужащим российской 201 мотострелковой дивизии,
 курсировавшим на БТРах по городу с целью поддержания общественного порядка.
 Надо сказать, что присутствие в столице 201 дивизии значительно охладило пыл
 бандитов, они заметно присмирели, стали действовать исподтишка и большей частью
 на окраинах города. Поэтому тот, что с автоматом встал за мной, опустив оружие
 дулом вниз, чтобы скрыть, как только увидел проезжавший мимо БТР с военными. И
 ведь не сдвинешься, вынуждена была стоять еле дыша, в любой момент эти
 неадекваты могли нас расстрелять, для них это проще простого, но всё обошлось,
 только осадок остался на душе, горький. А через пару месяцев сутулого убили в
 бандитской разборке, и поделом, на одного ублюдка меньше…

 Ну, теперь всё, сказала я себе, пора выйти из мира воспоминаний и вернуться в
 день сегодняшний, решительно связав газеты в стопку, и, сложив их на верхнюю
 полку шкафа.
 Тридцать лет прошло с тех пор, много печальных событий произошло на нашей
 таджикской земле, но жизнь продолжалась, люди были полны надежд на мирное,
 светлое будущее (как, это ни банально звучит), стремились к нему, преодолевая
 последствия войны, разруху, бедность, потерю бесценного кадрового потенциала,
 с трудом восстанавливая экономику, массово отправляясь в трудовую миграцию,
 где терпя лишения  и униженное состояние на чужбине, старались каждой
 заработанной копейкой делиться с семьёй…
 Заветный, долгожданный, спасительный Мир пришёл в наш край,  Мир, самое великое
 и ценное достояние народа, с наступлением которого можно было преодолевать все
 тяготы пост военного возрождения страны. И сейчас, по прошествии стольких лет
 отчётливо видно, как хрупок наш драгоценный Мир, как он уязвим, недруги не
 успокоились, они не дремлют, продолжают строить планы по расшатыванию и
 разжиганию теперь уже всего центрально - азиатского дома.               
 Печально. Больно. Горько.

 Планета Земля похожа на кипящий котёл, куда втягиваются всё больше, и больше
 стран, причём с похожим сценарием, и конца этому не видно. От души хочется
 верить, что здоровые силы всё-таки сумеют, наконец, остановить агрессивные и
 гнусные намерения известных закордонных кукловодов, лишив их навсегда желания
 к порабощению и узурпации свободных народов.

1992 г.— 2022 г.

 гор. Душанбе