огонь веди

мы в затяжном архетипе жреца
проклятой ветви
а за окном пылятся алоэ и солнца еле хватает
на беспредельные царства долины
смерти
на стенах кафе в отсутствующем сердце города
вывески слов и потрет Мэрилин Монро
я вспоминаю как свечи задув желала
быть навсегда молодой

алые контуры губ
вздуты увечно
я вся помята после ломучего сна в машине в нигде
продавлена страстью дремучей
сгоревшей во мне
ночью как колдовство на бумаге и чтоб его!

всё для него! я опять обусловлена дь
и волом только в другом
он теле в другом осознание нормы но
под новым предлогом
женщина с фартуком льёт
кофе и ставит на завтрак шипучие салом
стейки с беконом 
- ты слишком долго была дорогая
аксессуаром - он говорит мне - на рукаве и в
сильных мужчин увы ничему
не научилась кроме причин
обезволить и стойке в изысканной позе
в гуще икебаны…

он солит мясо, солит на раны
«я проживаю жизнью цветов в листах плотной бумаги
я прожила не став
гербарий ты ничего ничего обо мне
не знаешь
а только думаешь что»
я отвечаю ему, не решаясь добыть звука для слов
рощу
невысказанный эталон
мысли как Лора Пальмер вместив
фантазии всех исполнила самые тёмные крайности их

рука сжимает кулон из пули, себя обнимая его
кожаной курткой сижу на красном диване
а за окном
пустыня дьявольских притч в которой мы ищем
потерянный рай
на птичьих правах на птичьем общаюсь
с законом вселенной, как попугай вырываю
остаток явлений и вторю, испорченным гаджетом
звук искривляя не понимая о чём

- если ты хочешь следовать правде готовься
быть этим камнем в ботинке, расти и наращивай слой
пуленепроницаемый
пока не врастёт
кожа в него натурально
или сгниёт отрицая природу своих желаний
и их органику, нет
без огранки бриллианта -
он говорил под лязг зажигалки, примерив шляпу
американских парней
"но ты раним ты проницаем буквально знают мои
пальцы что гладят ночью хребты
лунного кратера
что у тебя на плече, у тебя за плечами
я не вторая" ему говорю в беззвучном
режиме

я не такая сильная

он не малой он не Ваня, он не Камиль одержимый
призванием небес, он самый что не наесть
материальным, рогатых божеств из кадило освещённый
фимиамом, его
не насытить теплом исходящим от денег
похотью власти им данной, под чёрным инь-янем
рождённым 29-ым задним
числом, он так отчуждён что сияет отдельной звездой
подземной колючей
мешая дышать и я в нём опять
второстепенный герой

лишь созвучный

- ешь - говорит - ты худая, ты больше не будешь
глянцевая, обещаю, клятва царя обезьян
ты будешь свободна со мной
откровенна
собой - говорит, кусая с ножа и блестят на губах
порно соки blue rare акварельно-кровавые    
я для него фарфоровая, он хранит меня псом за стеклом
и иногда безразличием ящера дразнит
наказывает
не за что, ради спорта

он злой как и ангелы как и агенты что проводили
обыск, искали запчасти для механизма
ворот
райских, а агенты улики его безобразий
но он не знал
ни они, только глаз гора что бдит у него на груди
видел как
я повторяя "огонь веди"
забрала его крестик и Глок 17
спрятав на дне
озера
там где уже статуэтка Абзу и брелок