Большой рассвет

В прозрачном сером дождевике, бросая чайкам намокший мякиш,
Запоминая изгиб прибоя перед сезоном метелей белых,
Как Одиссей перед «Одиссеей» куда-то вдаль с берегов Итаки,
Идёт Сентябрь, растворяя в Финском, что нарисовано рыжим мелом.

В шагах сбиваясь на монохром, теряя тюбики с тёплой охрой.
С зелёным эхом-шарфом на шее, где окись хрома беззвучно тает.
Стеклянный вывернутый туман мешает ложкой, как суп гороховый,
В нём тридцать дней, согревая кромки, в витраж покадрово собирает.

А где-то в Питере в «ОзеркАх», толкнув наружу большую дверь,
Выходит в город Октябрь с «Зенитом» — зеркальной плёночной фотокамерой:
Наводит резкость, берёт расфокус, снимает сосны, рябины, ели —
В то время как на заливе Ветер обводит пеной большие камни.

Момент, мгновение, миг, «сейчас» — всё плотно связано воедино.
Так плотно, что иногда.... внутри друг друга и «да», и «нет»....
Так плотно, что в этой связке с жизнью ты без сомнений уходишь в зиму.
В нить горизонта в ладонях веры несёшь ростком свой большой рассвет!

(G Sh)