По памяти

Наша общая память болит, как зажившая рана.
Рано брать телефон и ключи доставать из кармана,
Рано мчать на вокзал, торопиться по мокрой Верейской,
Задевать тополя, напевать ляляля, наплевать на подъездные фрески,
Жать звонок. Ждать звонка. Падать грудью в тепло коммуналки.
Узнавать по глазам – в янтарях, в серебре, в полушалке.
У плиты, где на ты поливают друг друга соседи.
На Ротонде цветы, в зоопарке танцуют медведи.
Кто-то едет в Уфу, кто-то рвет в Тель-Авив, кто-то ставит палатку на пляже.
Кто-то ляжет в кровать, кто-то ляжет в дурдом, кто вообще до рассвета не ляжет.
Ленинградский фарфор, профитроли, буше, перекрестье Золя и Шекспира.
Пир горой. Пчелы в рой. Мерзкий вкус заграничного спирта.
Пей до дна. Бей до дна. Забирай – наугад с потрохами.
Наши белые дни под прицелом ночей в сотый раз обернутся стихами.
И волынщик веселый сыграет зарю для усталых июльских атлантов.
И не хватит любви, нет, не хватит любви, не достанет ни сил, ни талантов.
Наша общая память разорвана в прах, как пардон, бесполезная плева.
Ты мой враг. Я твоя, я-не-я… глупый плод авалонского древа.
Наша память – в асфальте, в подъезде, в реке, в разрумяненных юных осинах.
Попроси, позови, и приду налегке… Эвридика? Увы. Мнемозина.