Оборотни

Сгустилась тьма, Морфей на город сыплет сны,
Над башней ратушной поднялся диск луны.
Ее холодный свет – ключ к сути оборотной.
И там, и здесь в тиши за занавесью плотной
Откроются глаза – и яростью блеснут!
Как тягостно нам жить весь месяц мехом внутрь!
Плоть на костях людских звериная распята.
И молим: позови, владычица Геката,
И тьма у нас внутри откликнется на зов!
Как бражник вкруг огня крутится бестолков,
Вокруг звериного чутья толчется мысль:
Держись как можешь – и к опушке торопись!
Полонолуние нас и влечет, и мучит,
Лес ожил: уханье, рычанье, вой тягучий!
Весь хрюком, визгом, лаем полон окоем.
Эй, волки! Морды вверх – и гимн Луне споем!
Все наши, все, смотрю, сбежалися сюда.
Не устоял никто, никто не опоздал!
Вот граф из Шира, что ни утро – в стельку пьян.
Луч лунный пал – и вместо свинтуса кабан.
Вот рыжая лиса на месте рыжей леди.
Епископ лег на мох – и поднялся медведем.
Вот скачет кроликом ученейший педант,
И кот шипит лесной – известный дуэлянт.
Чьи перья серые задели волчье ухо?
Статс-дама первая, противная старуха,
С себе подобными наханжествовшись всласть,
Неясытью на дуб неслышно вознеслась.
Под бледным, призрачным, прекрасно-грозным ликом
Мы скачем, мы летим, несемся в танце диком,
Медведь, лиса, барсук, ночь воплями пронзая.
Кто смел – вступай в наш круг, кто струсит – растерзаем!
Следы и запахи смешались на траве,
И кто здесь дух лесной, кто человек, кто зверь?
Как первый палый лист под лапою шуршит!..
Но звезды меркнут. В холм спешит малютка ши.
Рассветный ветерок в ветвях свистит игриво.
Я воем провожу Луну, вздыбив загривок.
Пора. Пора, кричит злорадница-сова,
И шкуры скидывать, и на ноги вставать!
Из леса в город все спешим толпой нестройной
Влачить свой дальше век в тоске благопристойной.