Поздравление от Литературной газеты

28.09.
Валерию Липневичу – 75

Турбина Любовь

Тишины хочу, тишины!
Только что прочитала прекрасную повесть Валерия Липневича «Свейкас, Виляу», которая начинается с описания Прибалтики, купания в Балтийском море, – и тут же попался на глаза старый номер «Нёмана» за 1981 год с рецензией белорусской поэтессы Светланы Бартоховой на книгу стихов Валерия Липневича «Тишина», вышедшую в Минске ещё в далёком 1979 году. С этой рецензии и начну разматывать свои впечатления: «Я узнаю этого поэта сразу, и не только по его верности свободному стиху…» Вот и первое ключевое слово: неслучайна приверженность автора именно «свободному» стиху, ощущение полной внутренней свободы возникает сразу при чтении и стихов, и прозы этого автора.
«Неторопливость крупных планов, их смысловая насыщенность в стихах В. Липневича» – вот и следующие ключевые слова.

И далее Светлана Бартохова отмечает противоречие в своём восприятии стихов Валерия Липневича – с одной стороны, «полное доверие и удивление перед его своеобразным видением простого и вечного», а c другой – «неудовлетворённость из-за отсутствия у автора «Тишины» Липневича активной жизненной позиции». Потому что он только наблюдает и подаёт увиденное крупным планом, ничем не выдавая своего отношения к изображаемому. То есть его позиция – абсолютный нейтралитет, теперь появилось новое определение: толерантность.

И вот, прочитав «Свейкас, Виляу» – повесть-воспоминание о службе автора в армии в семидесятые годы, я подивилась точности анализа особенностей творческого почерка автора. Вот резюмирующее рецензию Светланы Бартоховой высказывание: «Сегодня нельзя быть поэтом без активной позиции – поэт просто не имеет на это права, тем более если он знает цену слову». Напомню, текст появился в «Нёмане» в 1979 году. А вот сегодня, в 2022 году, то, что общепризнанно казалось тогда ущербным, неполноценным, стало явным преимуществом Липневича. Это врождённое качество его таланта сейчас можно обозначить как непредвзятость, внутренняя свобода. Он ничего не хочет доказать заранее, он вспоминает, «вчувствуется» в свои воспоминания, философски осмысливает их.

Армейскую службу Валерий Липневич проходил в Белоруссии – как раз тогда вышло постановление о том, что каждый выпускник вуза не дневного обучения (не прошедший курса военной кафедры) обязан отслужить один год в армии. Автор повести служил вместе с теми, кто, как и он, недавно получил диплом о высшем образовании, с молодыми специалистами из разных республик Советского Союза. Интересно читать его воспоминания о том времени, записанные с дистанции по меньшей мере в двадцать лет.

Свободный от принадлежности к любой из тех групп, на которые в ХХI веке разделилось российское общество, автор констатирует, что, с его точки зрения, Советский Союз действительно был семьёй народов – во всяком случае, это было попыткой семьи, что и доказывает текст повести. Национальные противоречия не отягощают отношения внутриармейские, автор наблюдает своеобразие характеров тех, с кем обстоятельства вынудили его жить не просто под одной крышей, но в самой тесной пространственной близости. Он нащупывает разные сопоставительные ряды – например, между мировым городом и мировой деревней. Не помню, чтобы современная проза поднималась до этого крайне актуального обобщения.

Есть и другие, не менее важные и неожиданные наблюдения: например, о том, что характер человека по-настоящему можно понять, только слушая, как он говорит на своём родном языке. То есть когда человек пользуется языком межнационального общения, он как бы примеривает на себя роль, которую – так ему представляется – от него ожидают окружающие; а вот в разговоре на своём родном языке – полностью выражает себя, свою самость. И то, что автор повести, общаясь с литовцем Виляу, попутно учит литовский язык, более всего свидетельствует о том, что служить уже получившим высшее образование намного было полезнее и плодотворнее. В этом случае мужчина почти сформировался как личность, это очень заметно на примере самого автора повести: ему понятно – время дорого и любые обстоятельства должно использовать для самосовершенствования. Проблема дальнейшего развития собственной личности, сознательная работа над её формированием помогла автору понять, что и армию надо не вычесть из жизни, а наоборот, собрать плоды этого периода жизни – в их числе прекрасную повесть «Свейкас, Виляу».

Да, забыла отметить живописные описания Балтики и Куршской косы, которая долгие годы была любимым местом отдыха интеллектуальной элиты как Белоруссии, так и России. Кажется, это именно то место, откуда видно во все концы света. И ещё – в самом конце повести точно описаны предпосылки теперешнего отчуждения прибалтийцев от России: например, с младых ногтей воспитанное уважение к частной собственности. Его ещё тогда особо отметил Валерий Липневич у друга-литовца, имя которого вошло в название повести.

Повесть начинается с того, что автор приезжает в Прибалтику, в страну своего бывшего сослуживца Виляу, и раздумывает: искать или не искать встречи с ним. При этом Валерий Липневич пишет о неприятии и просто игнорировании представителей России уже в годы различных литературных межреспубликанских семинаров. И потому сомневается, что его сослуживцу будет приятно встретиться – только испытаешь чувство взаимной неловкости, испортишь сердечно незамутнённые воспоминания о прежней дружбе. Но, вспоминая название сборника стихотворений Липневича, о котором написана цитированная рецензия Бартоховой, хочется сказать, что несуетность, внутренняя тишина, которая овладевает читающим повесть, – одно из главных достижений автора. Потому что это очень востребованное современностью ощущение: сосредоточиться на своих мыслях можно только в тишине.    

Вообще, поэтическая проза Валерия Липневича принадлежит к своеобразному и редкому жанру «воспитание чувств». Перечитанная недавно повесть «Ева, верни ребро», написанная ещё в 70-е годы прошлого века, не только сохранила, но и обрела новую актуальность на фоне общего понижения культурного уровня во всех сферах жизни. Но при внимательном перечитывании именно ранней прозы автора неожиданным было впечатление «передачи ощущения воздуха времени». Это ни с чем не сравнимая атмосфера тех лет, когда мы ходили в Минскую центральную библиотеку и роскошно погружались в свободное чтение и осмысление самого течения жизни вокруг нас… Мы практически жили с Валерием Ивановичем в одном городе в одно и то же время.

Валерий Липневич – поэт, переводчик, прозаик, эссеист, критик. Актуальность и своевременность его работ поистине удивительны.

Вот несколько важных постулатов Валерия Липневича из написанной в конце прошлого века рецензии – вернее было бы назвать её критической статьёй – на книгу белорусского исследователя творчества Достоевского Александра Станюты: «Достоевский фиксирует некий период в истории человечества – на пороге восстания масс, – соотносимый с подростковым возрастом…», «Творчество Достоевского создаёт динамичную модель многополюсного сознания, в основных своих параметрах конгениальную бытию, его постоянным колебаниям, диалектическим переходам «верного» в «неверное» и обратно…», «…то есть литературовед оказывается в несколько непривычной и стимулирующей ситуации – лицом к лицу со стихией, многократно усиленной энергией писателя», «…перефразируя Достоевского, пока есть хоть бы одно ущемлённое, социально униженное «я», мир остаётся на грани гибели».

О возрастающей роли написанного Липневичем-критиком просто страшно говорить. Но вернёмся к началу – к Липневичу-поэту:


Когда, как патрон в обойму,

Ты входишь в армейский быт,

Когда, в сапогах и хэбэ,

Стриженые,

Мы все на одно лицо, –

По-настоящему понимаешь,

Как различны люди.


Когда в шумной толпе

Проходят,

Идут рядом,

С жёнами, чинами, талантами,

В разнообразии судеб, одежд, привычек,

Ты замечаешь вдруг,

Как одинаковы люди.


А пожелать ему хочется и дальше быть таким же внимательным к происходящему в мире литературы и не только. Его присутствие уравновешивает что-то очень важное внутри нас и снаружи, давая надежду на спасение.

Любовь Турбина


Поздравляем Валерия Липневича с 75-летием! Крепкого здоровья и успехов во всём!