Мобилизация. Томясь от скуки в сырой палатке

его имя уже стерлось из моей памяти:
                случайно,

он приоткрыл свою страсть,
                томясь

от скуки в сырой палатке,
где стояли дощатые

столы,  а вокруг  на табуретках
сидели продрогшие, приунывшие человечки

и слушали какую-то лекцию –
                не то по чтению

карт, не то по походной гигиене.
         Не испытывая никаких угрызений
                я не слушал армейского лектора...
               

Вдруг мой сосед  произнес, немного сурово:
"Это выражается совершенно иным способом.

Прежде надо принять решение
          в пользу необычайно дерзкого..."

Произнес эти слова и улыбнулся, словно художник,
                который вдруг понял, каким способом  можно

исправить неудававшийся штрих. Однако замечу,
что этот маленький человечек

оказался скрытным необычайно:
я так и не сумел выведать его тайны.

Очень скоро нас разлучили военные обстоятельства.
Он стал еще более робким с тех пор, как нечаянно
                выдал тайну.

В унынии и убожестве,
так называемой жизни походной,

он подбадривал себя, создавая  личную систему-симфонию,
                которую никто больше

не мог и не был способен услышать.
Как далеко продвинулся

он в своих трудах? Не знаю,  Быть может,
                его разорвало в клочья

в тот самый миг, когда он остановился
                на особенно соблазнительном

способе выражения...
Увы, война не способствуют таким развлечениям.