Эдемские песни

Лениво плывут облака,
И небо по-твоему кажется выше,
А люди с трудом нас пускают в дома
Под казачьи квадратные крыши.

«С Москвы. Экспедиция. Ищем традиции»
«У нас все мертвы. Не знаем ничё…»
И тут слово за слово, смотришь им в лица и
Пытаешься влиться, вычисляешь враньё
Под старушьей жеманностью.
С плутовской филигранностью
Лишь слегка надавить, сговориться – и ты
Вдруг находишь бриллианты былой старины:
И про ведьм былички, что портят скотину,
Про соседа, которого лешак смог забрать,
И благие частушки, имевшие силу
Наших девушек в краску со смехом вгонять.

Но не знаю я лучше лиричных отдушин,
От которых душе человек вдруг не нужен,
Он становится тесен;
Когда те поплывут из пустых старых десен,
Что как воздух в бору и мороз по стеклу,
Вводят в дрожь, словно тяжесть креста, что несёшь.
Не могу не любить я бесформенных песен!
Их соткали из личного и поистине важного,
Может даже для каждого.

Бушевало её сине море
По дишк;нящим связкам в гортани
С древней мощью memento mori,
Что рождалась в её завывании,
И катарсис смывал с нас угрюмость,
Когда старость запела про юность.

А потом в этом домике стало вдруг можно
Плевать на грехи проходимские.
Казачка спросила нас, но осторожно,
Будто что-то нельзя, но сдержать невозможно:
«Хотите спою украинские?»

4 часа до Луганска.
Бомбят ли сейчас города?
Могу ль я вообще под Казанской
Сказать ей уверенно «да»?
Обманно услышать точь-в-точь
Мелодию жаркой Флоренции?
Познаю ли я украинскую ночь? –
Ответ не в моей компетенции.
А бабушка нам бергамот наливала
К запретным и «вражьим» плодам.
Три песни спустя моё сердце упало.

– Ты плачешь, Адам?
– Скупая мужская. Да жизнь неестественна!
Как смерть на войне в тёплый май.
Наш змей погребает торжественно
Надежды вернуться в потерянный рай.
Кто знает когда мы получим по темени
За «вражьи» творенья?
– Боюсь, вопрос времени.
– Вот именно, Ева. И будет не важно,
Кто вёл себя честно, а кто жил продажно,
Кто станет жалеть, кто молча осудит –
Песен эдемских здесь больше не будет.