рот унаследует

рот унаследует,
и по оползням войдет оно,
это нареченное нечто,
этот колокол на пустынном пляже.
раздвигая губы, увидишь,
они сочтутся за тебя и меня,
они откроются как двери,
и войдут в мое немое темя,
в мою глухонемую зиму.
красиво реет паства в дарах волхвов,
красиво падает отреченное тление рук.
вместе с пиршеством придут и девы,
и будут ждать прихода жениха.
жених придет, как столп истины,
как деверь с арбузом,
как окрыленные постаменты,
задирающие свои носы превыше сущего
и набожного. колкая ересь отпечатается на ладонях,
колкая ересь отпечатается на бумаге.
и тогда свет сметет каждую пылинку с лица,
и оно расцветет, как цветок горный, вечнозеленый.
горные гроздья наполнятся до краев,
из чаш польется первозданное блаженство.
только семя останется сиять в земле,
над землей, на земле,
отвечая вопрошанию солнца.
семя останется в земле,
и небо будет молить его - выйди,
появись на свет,
покажись глазу слепому.
смотрел, да не увидел он свое время,
тикающее неумолимо и непрестанно.
деверь забудет про арбуз и сочтется с непрестанным тяготением.
деверь докушает арбуз и соскочет с немого повиновения,
и солнце взойдет над его бесподобной лысиной.
разбивая рожи арбузом,
деверь не устыдится,
не опозорится, не подвергнется осмеянию .
так арбузный сок станет невидимой кровью,
невидимой душой,
окрыленной весьма над тяготением сердца.
арбуз останется кусками лежать на побитых рожах,
и рожи наполнятся душой ягодных истечений.
в сердцах проговорю немое заклятие,
в сердцах забуду о песни рождения,
о заклятии мнимого.
только колокол ответит на все вопросы,
явные и неявные.
так благая весть щедро наполнит нас своими узлами,
и я стисну свое небо в ладони,
я его спрячу как песню  от чужих глаз,
от холодных сердец,
от похотливых дамочек.
так сердце расцветет в котомке,
созреет, наполнится любовью и запахами.
сердце восстанет из тиши и откроется, как стезя,
как смрад, как крошево звезд.