Mio

Бумага. Синий карандаш.
Из ниоткуда.
Тогда – зачем? Кому? Куда ж?
Не, я не буду.
Сюда вернуться? А что – там?
Ну, да … А вот что:
Адам и Ева. Снег. Фонтан.
И письма. Почта.
Ночами писано - сюда
тогда, ночами.
Се аз - себе печаль воздам.
Год, два … Молчали …
Просты как камни у холма
стихи и рифмы,
но посмотри: в них жизнь сама
неповторимы
все зимы с снегом за окном,
все свечи,
все башмачки, а на одном
след лет отмечен.
Его падение и стук
о лак паркета,
тень, потолок, изгиб в свету,
и это. Это!
Что ну никак – пересказать,
писать – штрихами,
а ведь ещё – глаза, глаза …
Коса и камень.
Что может проще тишины
для откровений?
Скребутся тише мыши-сны
дней многозвенней.
Вдруг снится девочка в пальто
и в белых гетрах,
скамейка, книга (первый том)
в прочтении ветра,
а вьюга заметает путь
туда – обратно.
Всё ещё будет как-нибудь.
И многократно,
чтобы вот тут, сейчас и здесь
стать панорамно,
чтобы к Рождественской звезде -
бальзам на раны,
на некровавые бинты,
на плащаницу,
когда туда войдёшь и ты …
Сон – снится
весь в фиолетовых тенях
и тёмно-синих,
в котором будто нет меня,
и сим их
преодолеть не может страх
и жажда душит,
пылают на ночных кострах
не наши души …
Что – нынче? Входит в сад туман.
Перед рассветом.
А только что была зима.
Да, я – об этом:
Закрыты окна для дождей,
и для падений.
И нет тебя теперь нигде.
Нигде, ни …