Был жаркий зной

1.
Садилось солнце за горою,
Уж дня разветривался жар,
По небу вспыхивал волною
Заката пламенный пожар;
Все краски замкнутой долины
И исполинских гор вершины
Горели в алой тишине;
А, у подножья гор, руины
Колодца были видны мне.
Склонившись там, одна, вздыхая,
Стояла женщина; в руках
Сосуд держала; вглубь взирая
Его, молилась; на глазах —
Нет слёз; лишь треснувшие губы
От жажды — обречённый вид;
А рядом крест: на нём зарубы
Каких-то букв и гвоздь прибит;
На том гвозде венок завядший,
Под ним стакан, а в нём вода.
«Если колодец сух, тогда —
Вода откуда?»…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . .

2.
                Пить желавший,
Однажды парень молодой
С горы сошёл. Был жаркий зной.
Узрел колодец он и быстро
К нему свой путь он устремил.
С горы он раньше не сходил, —
Долину люд считал нечистой.
Но в этот раз полюбопытней
Был он, — решился увидать
(Ведь, что нельзя, — всегда магнитней):
«Один лишь раз, — кто будет знать?»
А тут ещё колодец, жарко;
И он тут — рядом у горы:
«Пока день светл и солнце ярко,
Один глоток лишь — от жары».
А эта странная долина
Его собою не влекла;
Хотя,.. посмотришь, — так невинна:
Клубника, яблоки, малина,
Ничем нечиста и светла.
«Ну раз нельзя, так вот нельзя!
А вот колодец… не в долине,
Он на краю — не в середине»,
Он всё продумал и пошёл.

3.
Там,.. от восторга замирая,
Когда к колодцу подошёл,
Увидел он кусочек рая:
«Как всё прекрасно!»; ублажая
Взор, алых роз кустарник цвёл;
С, пьянящим вздох, благоуханьем
Цвела лиловая сирень;
Бросало, с ветра воздыханьем,
На землю лилий колебанье
Свою узорчатую тень.
Всё было тихо, — ни души
В сей неестественной тиши..
В колодец глянул он: «О чудо!»,
Кристальной полон он воды;
Но не видать нигде сосуда,
А, всё же, это — полбеды:
«В колодец просто бы спуститься,
Воду черпать своей рукой,
Её, как следует, напиться,
Потом наверх и — в путь домой.
Но только как?», взглянул вокруг он,
Хоть чтобы что-нибудь найти…
…Как из-за призрачной сети,
Вдруг вышла тень.

4.
                Вздрогнул с испугом.
Глаза в смятении отвёл.
Закрыл. Открыл. И тут, — глядит,
Где алых роз кустарник цвёл,
С сосудом девица стоит.
Стоит он, смотрит — онемелый:
Забыл про жажду, про воду
И, как в мистическом бреду,
Проговорил оцепенело:
«А вы, богиня или ангел?»
Девицы вид был, как мираж,
Иль, как святое привиденье:
Лица небесный макияж
Мерцал, как звёзды; на мгновенье
Заметил он её глаза:
В них, будто молния металась, —
Ни то вулкан, ни то гроза;
Но сверхъестественней казалась
Её длиннющая коса:
Все волосинки извивались,
Как жизни собственной полны, —
То в прядь плелись, то расползались,
Одни серы, други черны;
А на концах их, глядь! — глазинки
Разделены на половинку,
Как две неполные луны.

5.
«Богиня я, — она сказала, —
Богиня огненной воды;
Тот, кто глотнёт моей воды,
Тому её не будет мало».
«Не будет мало? как-то странно, —
Подумал парень, — что за тайна?»
Он на колодец посмотрел,
А тот — огнём ведь не горел:
Вода же в нём была кристальной,
Совсем не огненной.  Но жажда,
Как только вспомнил он о ней,
Взглянуть туда толкнула дважды;
И на второй, — он стал мутней.
В глазах, — как будто, всё поплыло;
В ушах: «не пей, не пей, нельзя!»;
И тут — мерещится могила:
«В долине смерть!» Но, возразя,
Богини голос твёрдый, нежный
Опять так сладко прозвучал:
«Попей воды. Уж — здесь ты, бедный;
Для жажды можно; ты устал».
От помраченья он очнулся:
«Напрасен страх, — зачем дурить!
Я ж не в долине, — я…» (Запнулся
Чуть-чуть в мыслях); воды попить
Он захотел и ей сказал:

6.
— Мне бы глоточек только, можно?
— Конечно, глупый, что за чушь!
Ты ж не ребёнок, — взрослый уж:
Вода для жажды — непреложно!
— Но… у меня один вопрос.
— Вопрос?
— Да, знаешь ли, богиня,
Если в долине можно сгинуть?
— Ты что! действительно всерьёз?
— Народ твердит: она нечиста;
А я смотрю и не пойму;
Она красива и душиста,
И мила глазу моему;
Там и клубника и малина…
— Послушай, милый,.. ты — мужчина?
— Ну да, конечно…
— Детский сад!
Ведь люд притворный: всех пугают,
А вот плоды в ней — все срывают;
И говорят: долина — ад.
Не верь! долина — жизнь; не бойся;
Попей воды, пока влечёт;
Один глоток! — не беспокойся,
Увидишь, жажда вся пройдёт.
Сосуд к устам его она,
Простёрши руку, поднесла.

7.
«Действительно, если богиня
Так говорит, — в том правда есть»;
В нём страх припудрила гордыня:
«Я не дитя! — мне двадцать шесть!»
Он оглянулся вправо, влево;
И на колодец посмотрел,..
И на сосуд,.. — и тут всецело
Умом воды вкус овладел.
Неутолимо жажда грызла
Его почти иссохший рот:
«Терпеть тут больше нету смысла;
Один глоток — и нет забот».
Последний взгляд он на долину
Свой бросил быстро… и сказал:
«Один глоток», прильнул к кувшину,..
Глотнул,.. ещё глотнул;.. упал.
Затем, очнувшись, смотрит — диво!
Вокруг сплошная белизна;
«Я сплю? иль пробуждён от сна?» —
Мысль прозвучала суетливо.
Себя за руку ущипнул:
«Боль в теле есть, видать, не сплю я»;
Рукой одной,.. другой встряхнул;..
И испугался, — вдруг учуяв
Дыханье за своей спиной.


8.
В смятеньи голова кружилась;
Казалось, льётся пот струёй,
В груди, как буря, сердце билось
О скалы… Снова жаркий зной!
Он оглянулся: «Зло!.. Богиня?»
Во рту пылающий пожар,
В глазах чудовищный кошмар,
На лбу: «О боже! — моё имя!»
Вокруг внезапно потемнело.
Большая скорость. Сквозь туннель
Его бесчувственное тело
Летело в мрака колыбель.
Из бездны дух его воскликнул:
«Одно желанье, лишь одно!
Пока в долине я не сгинул».
— Тебе желание дано,
Услышал голос он знакомый.
— Хотел бы, чтоб я похоронен
Был у колодца, под крестом
С вот этой надписью на нём:
«Один глоток — не будет мало»;
И пусть стакан стоит пустой —
На память мне.

9.
                — Ты, парень, стало,
Вообще немножечко дурной!
Крест я поставлю, но стаканчик
Наполню я своей водой;
Глядь, забредёт умнее мальчик!
Понравилась богине надпись:
«Ведь кто прочтёт, тот будет пить;
Но, как же лучше заманить?
Может, колодец развалить,
Чтобы не влёк? Конечно!» Взявшись
За дело новое она,
Всё то, что мнила, — создала:
Колодец пуст — одни руины;
Теперь, вот, крест и надпись, — дивно!
Воды в стаканчик подлила
Из своего особого сосуда
И вспомнила людей причуду:
Ведь следует ещё венок
На крест для почести повесить.
«Довольно мне уже кудесить;
На этом всё», — цок-цок, цок-цок.
Потом она в сосуд взглянула,
На небо, и в сосуд опять;
Глаза закрыла, вскашлянула…
И предпринялась колдовать.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . .

10.
…Закат помалу расплавлялся,
Но взор мой вклинился туда:             
«Если колодец сух, тогда —
Вода откуда?»  Стук раздался.
— Не понял: стук? Так что ж я сплю?
— Вставай! (Собаки громко лают).
— О как же страшно не люблю,
Когда мне сны перебивают!
А этот сон совсем чудной,
И толко начался, а тут
«Вставай, вставай»; о боже мой, —
И выспаться мне не дадут!
Открыл глаза, а предо мною
Какой-то труп вблизи лежит;
Колодец тот же, но как новый,
А близ — роз алых куст стоит;
И горы те же и долина,
Но не закат. Вот это дивно.
Так как же я сюда попал?
Я ничего совсем не помню!
«Всё очень странно? — труп сказал, —
Сейчас я всё тебе напомню».
Оторопел я, как немой!
Смотрю, — глазам своим не верю:
Что я его с собой ни сверю,
А трупа образ впрямь, — как мой!

11.
И тут, чуть-чуть труп приподнялся,
Взглянул сперва в моё лицо,
Потом на руку,… задержался…
И увидал на ней кольцо…
Я ощутил, как солнце в спину
Мою ужасно стало жечь
И, как прорвавший лёд плотину,
Пот начинал холодный течь…
Всё было тихо — ни души,
Лишь он да я в немой тиши;
И только ветра воздыханье
В ушах тревожило молчанье.
— Смогу напомнить я тебе, —
Сказал он тихо: — сон ты помнишь?
— Да, помню,.. может быть,..
— О мне. Стакан в нём был?
— Да был.
— А помнишь: пустой?
— С водой.
— Сон… — о тебе!
Внутри вдруг всё перевернулось:
— Там крест был!
— Да! он тоже твой.
Мгновенно сердце встрепенулось:
— Так ты же мёртв, а я — живой!
— Нет, дорогой, мертвы мы оба;
Тебе сейчас всё расскажу,
Но знай одно: любовь — до гроба,
А страсть… — потом тебе скажу.
Я начал слушать.


12.

                — «Пить желавший,
Однажды парень молодой,
С горы сошёл. Был жаркий зной…»
 . . . . . . . . . .
Сидел я слушал, как увядший
Венок в рассказе, — не живой.
И про богиню, про долину,
Про белизну я всё узнал;
Про крест, про надпись, — всю картину, —
Он всё! детально описал.
Когда закончил он, спросил я:
— Послушай, надпись-то про что?
— Про сердце полное бессилья
Пред страстью жадной и про то,
Как лишь в одном глотке, — и малом, —
Пророчеств сбудется не мало.
— Постой, мой труп… или душа,…
Я весь запутался; скажи мне:
Ты о каком твердишь мне гимне,..
Или… псалме, или… законе?
Слова твои, — как анаша!
Пророчества? — скажи, какие?
Довольно тех мне… гм… «мало» слов!
Хочу понять: я мёртв иль жив я?!
Я — тут уже на всё готов.

13.
— «Послушай»? Как же те небрежен,
Зачем смеяться надо мной?
С тобой, ты видишь, я прилежен,
А ты со мной ведёшь, как злой.
Одно тебе скажу я, парень,
Иль… тело, — да! — души моей:
Когда пробудишься, на барынь
Или каких-то государынь, —
На красоту, какой ошпарен, —
Ты не меняй жены своей!
В долине: страсти искушенье,
Как сладострастная вода;
Один глоток — и погруженье
В мучений бездну; и тогда, —
Одна лишь мысль начнёт начало
Всех разрушений и проказ;
Твоих ночей не будет мало,
Чтоб грусть стереть с промокших глаз.
Запомни, ты: любовь — до гроба,
Любовь одна — твоя жена;
А страсть к другой — то плоти злоба,
Она погибели полна.
И замолчал он.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . .

14.
                …Стук вернулся.
Собаки лают. Что за вой?!..
Я неожиданно проснулся.
Где я? — я в баре?!.. а со мной
Сидит жена;.. о нет! — богиня!
Нет!.. — красотуля, нет!.. — графиня!
…Я пить хотел. Был жаркий зной.