Не своим голосом

Вообще-то это конкурсное развлечение. Задание конкурса – изложить известное произведение «от имени» (то есть в стиле) другого автора. Конкурс завершён, маски сняты, и по просьбе подруги размещаю свои опусы здесь. Позже перенесу их в сборник «Пародии-стилизации», а пока пусть повисят тут.))

А здесь стихи Светы Мель с того же конкурса:
http://stihi.ru/2022/09/24/937   

Игорь Северянин
ПЕСНЯ  О  БУРЕВЕСТНИКЕ

Это было над морем, отемнённым грозо́во,
Где укрыт облаками солнца огненный шар,
Где тревожно от чаек, их безумного зова,
Где исчеркано небо крылолётом гагар.

Трепетала природа в ожиданье прилива,
В предгрозовье туманном, в неизбежности зла.
И тогда Буревестник воспарил горделиво,
Над бездонностью мрачной  воздымая крыла.

Закипала в пучине посейдонова пена,
И вершил глупый пингвин ретираду, спеша.
Но парил Буревестник, и вещал дерзновенно,
Что приемлет  стихию гордой птицы душа!

Волны яро вздымались в крутопенном ажуре,
Пузырясь и сверкая, как в бокале вино.
И пророчила птица ветропросвисты бури.
Это было экстазно, это было хмельно!

Юрий Левитанский
МУ-МУ, ИЛИ СОН ОБ УПЛЫВАЮЩЕМ ЩЕНКЕ
 
Один и тот же сон – и летом, и зимой:
Мне снится, будто я – бесправный и немой,

Хозяйка на меня взирает свысока,
А я иду к реке. Иду топить щенка.

И вроде не хочу – ведь я его люблю! –
И всё же, как дурак, топлю, топлю, топлю!

И, несмотря на лай, на грусть собачьих глаз,
Течение реки разъединяет нас.

Течение реки, течение воды,
Собакиной беды и собственной беды...

Но в том ещё беда, рассудку вопреки,
Что не годятся мне все прочие щенки.

Мне нужен только тот, что мною был пригрет,
(Которого теперь топлю я – что за бред!)

Мне нужен только он, скулёж его и лай,
Он верно мне служил, что я ни пожелай,

Газеты мне носил, хоть я читать не мог,
А если голосил – то яростней, чем дог!

И я себя браню, и я себя пилю –
И всё-таки сквозь сон мучительно топлю.

И в замкнутом кругу прощающихся глаз
Течение воды разъединяет нас…

Николай Гумилёв
КОТ

Сегодня печален бровей твоих гордый излом,
И рот твой, я вижу, особенно полон забот.
Послушай: далёко-далёко – вон там, за углом –
Изысканный жил чёрный кот.

Он гибкостью был африканским лианам сродни,
Сверкал его дивный покров, как чернёный металл,
Но тяжкими были его беспокойные дни,
Которые он во враждебном дворе коротал.

Приют его – тёмный подвал, а не радужный грот.
Когда приближался спасительной ночи финал,
Встречая рассвет, выходил из прибежища кот,
И люд суеверный охоту за ним начинал.

И только любовь утешеньем служила коту.
Страдалец, изгой, отягчённый заботами дня,
Бежал от людей, за верстой отмеряя версту,
К пушистой подруге, на два изумрудных огня.

Я знаю немало баллад о кошачьей любви,
И тайны кошачьи тебе я поведать готов.
Но ты суеверна, ты хмуро сидишь визави,
Вздыхаешь и слушать не хочешь про чёрных котов.

И как я тебе расскажу, сколько в сердце добра
У чёрных котов, и что каждый – нам друг и собрат?
Ты плачешь? Не надо. Утри свои слёзы, сестра.
Коту тяжелее стократ.

Сергей Есенин
МОЙДОДЫР

Не жалею, не зову устало
Милых, покидающих меня:
Вот и одеяло убежало,
Следом улетела простыня.

Нет, они мне не были врагами,
Но зачем-то нынче – хоть кричи –
Сапоги ушли за утюгами,
Даже свечка спряталась в печи.

Стало в мире тише и печальней.
Горевал я, сломленный бедой.
И тогда из матушкиной спальни
Вышел умывальник молодой.

Как звонарь на нашей колокольне,
Он ударил в гулкий медный таз
И повёл тягучий и раздольный,
Сердце растревоживший рассказ.

Он поведал мне, как на рассвете
У ручья, а может, у реки
Моются, счастливые как дети,
Звери, и жучки, и паучки.

«Отчего ж немытый ты и гадкий?» –
Задал он мне горестный вопрос.
И тогда ушёл я без оглядки
В край бурьянов и рассветных рос.

Шёл я, нёс невымытое тело
За деревню, в дальние леса.
И мочалка вслед за мной летела
И кусала злее, чем оса.

К счастью, там, где ясени и клёны,
Где разлёт ветвей широк и смел,
Встретился мне зверь – большой, зелёный –
И мою мучительницу съел.

Но сверкнул очами мой спаситель,
Закричал, что я ему не мил!
И вернулся я в свою обитель
И лицо немытое умыл.

И домашний скарб ко мне вернулся,
Брюки в руки прыгнули: лови!
Даже умывальник улыбнулся
Обнял и признался мне в любви.

И узнал я радостное, братцы:
Чтобы избежать житейских драм,
Умываться, просто умываться
Надо по утрам и вечерам…

Олег Митяев
ИЗ-ЗА ОСТРОВА НА СТРЕЖЕНЬ

Казак рукою нежно ласкает стан подруги.
Река, как наша радость, широко разлилась.
Как славно, что на Волге, на этом добром струге
Ватага Стеньки Разина сегодня собралась.

Мы песни распеваем, ковши наполнив брагой,
Как бился атаман наш и чести не ронял.
Лишь об одном тихонько мы ропщем всей ватагой:
Пошто же Стенька Разин нас на бабу променял?

Проблему атаману решить совсем недолго.
Он взмахом поднимает красавицу-княжну,
«Прими, – кричит, – подарок, родная матерь-Волга!»
И отправляет девушку в бурлящую волну.

Её он с болью в сердце когда-нибудь припомнит,
А нынче, наш товарищ, не хмурься, улыбнись –
Свобода от обузы пускай тебя наполнит.
Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!