140 000

Я умирал сто сорок тысяч раз.
В воде. В огне. Во сне иглой был проткнут.
Стилетом ледяным был ранен в глаз.
Был чёрным колдуном до смерти проклят.

Отравлен был. Разорван на куски.
Мне резал уши посвист гильотины.
С пиратами ходил на край доски.
Кормил пираний истиной из тины.

Горел живьём - в осколках фонарей,
в расплавленных как олово кабинах.
С акулами знаком семи морей
и с трещинами в скальных карабинах.

Я замерзал - в снегах и подо льдом.
Мне до луны наскучили расстрелы.
Я умирал, свой защищая дом,
хватая сердцем вражеские стрелы.

Для галстуков пеньковых сотни бухт
канатов корабельных не хватило.
Небитых за меня давали двух.
Я - ядерный эквивалент тротила.

Мне на костюмы срублен целый лес.
Палач топор сточил до топорища.
Везде, где "Не влезай, убьёт!", я влез -
находит приключения, кто ищет.

Но смерть - уже не та, и я - не торт.
Достало дохнуть тварям на потеху!
Фонтаном кровь из порванных аорт -
теперь вам точно будет не до смеху.

Свиные туши, слюней кружева.
За полу-зеркалами полу-маски.
Эй, зритель, расскажи, что ты жевал,
когда с цингой я бился на Аляске?

Кина не будет. Всё. Finita la.
Вам не поможет новогодний Санта.
Я шансы ваши скинул до нуля,
агента переплавил в диверсанта.

Пружины жмут, но шестерёнки - вдрызг!
Вас не возьмут в утиль - осколки мелки.
Я слышу, твари, ваш истошный визг,
как будто дичь сбежала из тарелки.