Семейный альбом

         В один из майских дней я, переделав дела насущные, взяла с полки семейный альбом и присела отдохнуть. За окном начался весенний дождь, повеяло прохладой. А перестук капель по карнизу обострил настроение ностальгии, сопроводил дорожку памяти.
         С первых страниц альбома на меня смотрела я совсем ещё маленькая. Нахлынули воспоминания далеко ушедших дней. Припомнился бабушкин дом, когда в нём ещё была русская печка. Я, словно услышала: «Лида, Зина, идите умываться и завтракать». О, эти бабушкины завтраки! Больше всего я любила картошечку, порезанную в чугунок и залитую сливками, в печи протомлённую, сверху красовалась запечённая корочка, а под ней ароматная вкуснотища. Или преснушки (такие коржики из пресного теста) прямо с пылу с жару мы  запивали молоком. Да всех вкусностей и не перечислить. Бабушка была такой мягкой, ласковой и уютной. Сидя у неё на коленях, я ощущала себя в гнёздышке.
        Кроме печи в доме была ещё голландка – такая круглая обитая листами железа печь. Листы окрашены в приятный серебристо-серый цвет. Она, своими боками выходила на две комнаты. Так приятно было, придя с мороза, греть руки, прикасаясь к её теплу.
        На следующей фотографии я в платьице, сшитом бабушкой. Когда у неё находилось время, она кроила материал, потом намётывала выкройки «на руках» крупными стежками и звала меня на примерку, чтобы потом уже строчить на машинке. Помню, я вертелась и капризничала, говорила, что мне не нравится. На что бабушка отвечала: «Не смотри в заделе, а смотри в отделе». Это теперь я понимаю, что слова её были руководством по жизни не только для шитья.
        Нас, что называется, с молодых ногтей приучали к порядку. Вспомнилось, как делали уборку. На середину комнаты ставились цветы, мы с сестрой набирали в рот воды, и с фырканьем обрызгивали листочки, да и себя немножко, это было похоже на игру. Потом, вернув цветы на место, мыли и вытирали гладкие крашеные доски пола.
        А вот мы всей семьёй с мамой и папой, какие они молодые и красивые. Сразу припомнилось, как иногда, когда у всех нас было, ну просто замечательное настроение, мама обвивала руками папу за шею, а он, взяв нас с сестрой под мышки, кружил по комнате, обвешанный нами, как гроздьями. Так было хорошо и весело. Никакая другая карусель не сравнится с этим счастливым кружением.

        Дом наш стоял недалеко от леса, из которого перед наступлением самого удивительного и радостного праздника папа привозил срубленную им самим ель. Она была всегда до самого потолка. Помню, как мы её наряжали игрушками, большинство из которых делали сами вместе с мамой…

        А здесь папа в военной форме. Я не помню, чтобы в доме велись какие-нибудь рассказы о войне. А вот то, что я боялась, я, не знавшая войны, боялась сцен боёв в кино. Помню, как родители зовут меня с собой смотреть фильм «Звёзды на крыльях». Я наотрез отказываюсь, представляю, что раз уж будут крылья, то будут и бомбёжки. И, как ни уговаривали меня, я отказалась идти. Хотя на самом деле фильм был о мирной жизни.

        Припомнился случай, он был связан с маминой швейной машинкой. Чаще она стояла закрытой на маленький ключик такой красивой цвета мёда крышкой. А тут мама отлучилась ненадолго, а я стала водить пальчиком по блестящим частям машинки. И вдруг мой палец пронзила жгучая боль. Это сестра крутанула её колесо и проткнула указательный палец моей правой руки иглой. Сколько было крику и слёз. Как обрабатывался и бинтовался палец, я не помню. Но на всю жизнь запомнила, как мама носит меня на руках, и  укачивает мою боль, напевая:
                «А Лидуся маленькая,
                Доча моя сладенькая.
                А Лидуся миленькая,
                Родненькая девочка».
Наверное, вот так и узнаётся с детства, лечат не только лекарства, а самое главное – это мамина любовь, тепло и забота.

        Детская память выхватывает из череды событий, видимо только что-то яркое или непонятное. Вспомнилось, как папа держит письмо, читает, а потом очень долго умывается и после этого ещё дольше вытирает лицо «вафельным» белым полотенцем. Я, как сейчас, вижу эту картину, тогда для меня непонятную. А это письмо было вестью о том, что там, на далёком Алтае у папы умерла его мама, моя вторая бабушка, которую мне так и не пришлось увидеть.

        Сколько воспоминаний нахлынуло. Вот мы всем семейством идём на речку, папе надо освежиться после рабочего дня. А нам, конечно, поплескаться в удовольствие, вечером вода тёплая. Трава вдоль берега низкорослая и пушистая, на ней приятно посидеть, отдыхая. Я, как будто почувствовала запах душистого «земляничного» мыла, оно захватывалось с собой. Папа учил меня плавать, если можно назвать плаванием моё барахтанье в воде «по-собачьи», но, хоть и так смешно, а всё ж я уже могла проплыть, вода держала меня.

        В действительность возвращает звонок телефона. Я слышу голос сына: «Мам, как ты? Как прошёл день, всё в порядке?»
        Я закрываю альбом до следующего раза, когда захочется окунуться в те невозвратные, но очень родные времена.