Когда роботу стало трудно. 3

Когда роботу стало трудно. 3
 
     Ночью он чувствовал колебания почвы. Будто почве надоело быть твердью каменной, неподвижной. Быть надёжным основанием всего. Безответным и терпеливым. Пробовала твердь стать стихией подвижной. Легко и плавно сдвинулась с положенного от веку места и замерла осторожно. Слушала что будет, как это поймут или не поймут вовсе. И снова двинулась она, вздрогнула ещё раз, уже тише, не смея проявить вполне  волю.
     Дом потихоньку затерплил ночник в углу, помолчал, ожидая, потом заговорил шёпотом, -
      - хозяин, хозяин проснитесь! Слышите, нас качает. Не знаю, что следует делать... Предупреждаю, опасность. Может Вам покинуть меня, хозяин. Уж я как-нибудь один постою, не первый раз. Поберегитесь, хозяин. -
         Дом вздохнул, как бы от волнения. Вместе они прислушивались минуту. Молчали, ожидая. Тишина не нарушалась ничем, сон вернулся, накрыл крылом.
       А утром, чуть свет, выглянул он в окно, увидел, что всё осталось на своих местах. Яблони, беседка, металлический забор и дальше улица и другие дома. Туман точно подарок обволакивал хрупкий город, заворачивал в мягкую вату.
           Неприятно было то, что несколько неисправных роботов стояло у забора, бесцельно глядя на дом, не зная что делать дальше.
     Роботы были как бы уже мертвы и мёртвы ещё не совсем, не до конца. Они могли двигаться и группами разбредались со свалок.
    "Почему бы городским службам не забрать их и приспособить  как-то?" Возникла и погасла в равнодушии  мысль. У него болели почки, это было главное.
    Дом уже начал утреннюю болтовню, стучал посудой, заваривал чай, готовил тосты.
     -у нас отличное варенье, хозяин! Не включить ли нам  радио? Послушаем вместе или я сам перескажу. Сообщение от городских служб... В городе  малая трещина в десятом квартале...Никто к счастью, не пострадал... Проблемы с водопроводом и электричеством... Но у нас запас. Да запас, бак с водой и аккумуляторы.
    Сирена взвыла и замолчала где-то близко на улице. Роботов уже не стало у изгороди, все они попрятались, ушли в стороны.
    Кончился завтрак, дом начал обычную уборку. Со стуком открылись металлические дверцы шкафа в прихожей, оттуда вышла старушка уборщица в фартуке, со шваброй и метёлкой на готове. Большим металлическим совком собирала она  пылинки и крошки от тостов в кухне, ворчала, двигала стулья.
       -намусорит везде, а ты убирай, -слышал он тихое бормотание. Наконец, стук швабры понемногу стих. Хлопнули дверцы металлического шкафа в прихожей. Старуха ушла. Замолчала, в отведенном ей месте. Старуха уборщица всё ещё была исправна.
    - выключить бы тебя, старая! Да потом в грязи погрязнешь.
      Он   оделся, вышел на улицу. В воздухе висела изморозь, жёлтые фонари все никак не хотели погаснуть, продолжали гореть тусклым, теперь ненужным светом. Почувствовав его приближение, услышав шаги, машина проснулась, заворочалась  в гараже. Гараж поднял дверь.
     -хозяин, Вы помните про фонарь? Задний фонарь у меня совсем разбит. Сказала одежда машина. Голос у неё был чуть ласковый, какой он должен быть у всех машин, когда видят хозяина.
      - помню, сегодня мы что-нибудь для тебя сделаем...
      - теперь в поликлинику, хозяин?
      -Да дорогая, в поликлинику, пожалуйста!
       Они отправились в поликлинику, где врач не скажет ему ничего приятного.
      По дороге они снова видели разлом. Большой, теперь огороженный и неподвижный. Робот-полицейский неподвижно стоял у изгороди, мигая красным фонарём. Другой, видно неисправный сидел рядом, в бессилии опустившись на бордюр. Рядом стояла полицейская машина с поцарапанным, ржавым боком.
       Начинался дождь, они подъехали к поликлинике. Робот строитель в ожидании застыл у клумбы. У ног его открыло свой влажный рот  оцинкованое ведро.