К ней...

Лакмусом отражают
женской души глаза
годы, что пролетают,
мысли, что недосказал.
Нежное море бездонно,
раз окунулся, плыви.
Шли поцелуи любовно,
новые рифмы дари...
Босые ноги танцовщиц взглядом не удержать.
Снова приятели ропщут,
мне же, признаться, плевать,
что там про Айседору
станет молва говорить,
женщину эту мне, впору,
просто боготворить...
Завороженную страстью,
той, о которой не знал,
я наделю ее властью,
сам сотворю пьедестал...
Эта нерусская баба
сводит поэта с ума,
вроде, немного мне надо,
средь полупьяного дна.
Чтоб не мешала барьером
разность родных языков,
я ж не обучен манерам,
я ж из простых мужиков.
Пашни полей под Рязанью, это же не Голливуд,
тамошних танцев страдания вряд-ли, в деревне поймут.
Мы, к сожаленью, другие,
где же запрет, чтоб любить?
Ночи, безумства нагие,
слухам в угоду, забыть?
Прочно ярлык прилепился,
пьяница и скандалист.
Кто- то не поленился
недругам в руки дать хлыст.
Как атеиста- безбожника
станут меня хоронить...
Только, заступится
 Боженька,
свечку зажжёт,
может быть...
Взглядом своим,
с поволокою,
будет заморских сводить
снова с ума, черноокая...
Может быть, может быть...