Юго-Западная

От хлеба белого разбросанная крошка,

В испуге птицы мчат куда-то в даль.

Вдруг у метро я посижу немножко,

Шершавый снег, маршрутки и февраль.

Давно прохожих я не замечаю,

Окоченели  пальцы на ногах,

И новый спазм гримасами встречаю,

Всей жизни наступил внезапно крах.

И мне теперь не разогнуть суставы,

Да и стыда остатки ветер сдул.

Мне диарея вдруг сломала мебель,

А быть точнее размягчила стул.

И я сижу и в общем не скучаю,

Пережимая в икрах кровоток,

Я из толпы чуть слышно, вычленяю:

"Ты не сиди на холоде браток".

Он подошёл, и я услышал снова:

"Возьми сейчас, тебе не повредит…",

Ручонкой детской, робко, озираясь,

В мою ладонь вложил лоперамид.

И я жевал пилюли с упаковкой,

Истерзан сфинктер в месте с ним душа,

Вот силуэт мальчишки исчезает,

Средь спин безликих, мерно, неспеша.

Я благодарен, что не дал погибнуть,

От схваток вероломных у метро,

Что закупорил нужным препаратом,

Изрядно ненадёжное нутро.

Когда я снова разогну колени,

И ЖКТ, как только подлечу,

Я знаю точно за мальца здоровье,

Поставлю в церкви не одну свечу.

Сугроба часть я зачерпну в ладошку,

Мурашки выступят на коже ягодиц,

Лишь на кефире помню я окрошку,

И снег шершавый средь февральских лиц.


Курчатов Владимир

17.09.2022