Ковала характер...

     Аля в детстве была хорошенькой и послушной девочкой. Лет с пяти она уже
помогала   маме мыть посуду, пасла гусей, нянчилась с младшими детьми. А когда Аля пошла в школу, у неё обязанностей прибавилось, и сама себя Аля считала большой и самостоятельной. Мама доверяла ей сбегать на пашню, отнести обед папе.
     Аля это задание любила больше всего. Папа встречал её у края поля, нёс на руках, как маленькую. Они садились возле трактора и вместе обедали. Папа был сильный, хорошо слаженный, от него пахло солнцем, землёй и надёжностью.
     Когда умерли Алины родители, Алю в детский дом не отдали, а забрали в   
семью. Её опекунами стали пожилые люди в возрасте уже за пятьдесят. Если
по Пушкину или Лермонтову, то они считались глубокими стариками.
     Время  было послевоенное, тяжёлое. Страна начинала подниматься из руин
и строиться. Жили более чем скромно, в домах, кроме стола, лавок и кроватей
ничего не было. Но в Сибирской деревне, жить было можно, здесь не было
военных действий. Держали скот, в каждом дворе корова, овцы, свиньи, куры –
полный комплект, ну и конечно огород 25 соток. Работы по хозяйству всегда
было много, и Аля помогала, как взрослая. Доила корову, убирала в стайках навоз, надо было наносить воды и дров в избу. А летом прибавлялось работы с
огородом, покосом и выпасами. Деревня, есть деревня! Здесь круглый год – работы невпроворот!
      Для 10-летней девочки это было порой не под силу, она уставала и когда
садилась делать уроки, засыпала над книжками. За что получала веский подза-
тыльник от бабушки. Аля училась хорошо, она старалась изо всех своих девчоночьих сил, ждала, что её похвалят, но старики были скупы на слова. А если её отпускали поиграть, к подружке-однокласснице и она, заигравшись, опаздывала, её откровенно колотили. Но иногда ей попадало и ни за что, тогда
она убегала в огород со слезами, а потом задами выбегала на дорогу, которая
вела в её родную деревню, к своей любимой тёте. Там она давала волю слезам.
Тётя страдала очень от тяжёлого недуга, была больна, но Алю жалела и просила
потерпеть: - Ты, наверное, сама виновата, что тебя бьют, не слушаешься?
Но Аля твердила, что когда я виновата, я не плачу, мне не обидно, а когда ни за
что…Аля приводила пример: - «Вот во дворе на печке каша варится, бабушка сказала, мешай, как закипит, сними с огня, а сама убежала в дом и тряпку-прихватку на плече с собой в дом унесла. Каша плывёт, а я вокруг бегаю, дую на кашу, а чем чугунок ухватить не знаю. Бабушка выскочила и дала мне кулаком в лоб ни за что…» - ревела Аля.
     Дед был молчаливый, но «железной» бабушке, угодить было и ему сложно. Это была его вторая жена, первая умерла. От первого брака у него был сын и
  три дочери.
Все были уже взрослые и имели свои семьи.
 У деда была пагубная привычка, оставшаяся после войны. Он был злостный курильщик. Курил он махорку – крутил из газеты самокрутку, слюнявил и дымил одну за другой. Бабушка донимала его постоянно руганью, что он уже весь прокоптился и провонял «махрой».
     Нравом она была суровая и строгая. Одна воспитала четырёх сыновей, муж погиб в Великую Отечественную. Пацанов надо было растить в строгости, чтоб
из них настоящие мужчины получились.
     Аля, видимо, хотела помочь бабушке с проблемой курильщика. И когда дед
поехал в тайгу за дровами, в его кисет с табаком насыпала соли.
Кто её на это надоумил, она не помнила. Дед приехал из тайги злющий и устроил «разборки». Он кричал, что чуть не остался без глаз! Соль, смешанная
с табаком, стреляла, а папироса не раскуривалась, и от этого у него распухли уши! Дед кричал, а бабушка смеялась: - Так тебе и надо! Но Алю в этот раз не
побили, только позамахивались. Аля вжимала голову в плечи, моргала ресницами, но не плакала. Бабушке это очень не нравилось, она кричала в
истерике:  - «Вылупила зенки свои, хоть бы слезу проронила!» Но Аля стойко
держалась, закусив губу. Этот ужас  -  ожидания удара, остался на всю жизнь!
Аля думала, вот вырасту и не дам в обиду себя никогда и никому! Боязнь унижения перерастала в гордыню. Она везде и всюду хотела быть первой,
лучше всех, сильнее всех, но не выпячивалась. Не забывала, что скромность украшает девушку. Если её обижали, обидчика прощала и ставила на нём крест.
В её жизни этот человек уже не существовал.
     Аля, ещё учась в школе, стала увлекаться стихами, любила читать и сочинять. Это были наивные, детские стихи. Она завела красивую тетрадь –
это был её первый в жизни и последний дневник. После 8-го класса Аля поступила в Сельскохозяйственный техникум. Жила в общежитии с девочками
 одногруппницами. Все свои «мысли» прожитого дня она вписывала в свою
красивую тетрадь, которую прятала от любопытных глаз.
Но однажды, войдя в комнату, увидела свою тетрадь в чужих руках. А девочка,
считавшаяся её лучшей подругой, читала вслух Алины стихи. Девочки здесь были и из других комнат, все покатывались со смеху. На лекциях они перешёптывались и показывали на неё пальцем. А через неделю Аля бросила техникум, до защиты диплома оставалось меньше полгода.
     Жизнь преподнесла ей ещё один урок, что подружкой, должна быть только подушка! Аля ковала характер!
      А ещё через полгода она летела в самолёте в тёплый город Душанбе. Впереди у неё была большая и интересная жизнь.

 
Североуральск, 1975 г.