17. Поэт Похабыч

У Владимира был интересный взгляд на литературное творчество, в частности всех поэтов Владимир делил на две категории: поэты-мыслители и поэты-воздыхатели. При этом последних он ни в грош не ставил.

Бывало Владимир звонил Макулатурному с приглашением на прогулку.
Они иногда ходили по центру города, «выпускали пар», в прямом и переносном смысле.
Владимир много ярко и афористично говорил. Однажды увидев известную в городе девушку-модель, Владимир выдал яркую фразу: «Я не мог представить, что девка с кривыми ногами, плоская, как доска, и с мордой разъяренного гамадрила сможет работать моделью!»

Когда Макулатурный уволился из вуза, Владимир спросил, повышая тон: «Куда ты ушел? Уходят куда-то конкретно, а так в никуда…»
Матвею показалось странным, что его приятель не понимает очевидного – в наше время не от хорошей жизни с работы уходят. Но если так сложились обстоятельства - начальники допекли и прочее, значит это правильное решение. Приятель нуждается в моральной поддержке, а не в нравоучениях.
Макулатурному хотелось послать собеседника куда подальше, чтоб «не лез без мыла в анус», но он разумно воздержался от грубости.

В другой раз на вызов по телефону Макулатурный ответил:
- Извини, не могу, у меня в гостях двоюродный брат.
- Понятно, процесс не должен прерываться, - пошутил Владимир.

Отец Владимира в Советский период был директором школы. В один из трудовых будней с директором произошло несчастье - него случился инсульт, когда он возвращался из школы домой. Он упал на дороге, прохожие вызвали скорую помощь, доставили в больницу и спасли.
Через некоторое время директор вышел на свою стрессовую работу, хотя ему уже было больше шестидесяти лет, и он получал пенсию.
Друзья и знакомые предупреждали директора и его жену, что ему нельзя работать, на что жена отвечала: «Он сам на работу рвётся, дома ему нехорошо».
Следующий инсульт, спровоцированный стрессом на работе, стал для директора фатальным.

Зимой Владимир, возвращаясь пешком с работы в гололед, упал и разбил коленную чашечку. Попал в больницу, а позже лежал в гипсе дома.
По телефону Владимир сказал Матвею, что передвигается по квартире на костылях и катает ногой бутылку.
«Дожил! – сокрушался Владимир. - Бутылку – ногой!»
Матвей по просьбе Владимира несколько раз оплачивал счета за коммунальные услуги, из-за травмы Владимир несколько месяцев не выходил на улицу.

Летом Макулатурный поздравил Владимира с 60-летием, а вечером этого же дня встретил его, ожидавшего троллейбус на остановке. Владимир был выпивши - возвращался с празднования своего юбилея с друзьями.

Следующая их встреча произошла, когда Макулатурный был на «опене» -  на танцах возле торгового центра. Владимир проходил мимо танцующих, среди которых был и Матвей, и подошел поздороваться.
- Танцуешь? – спросил он.
- Танцую, - ответил Макулатурный.
- Ну, танцуй! - Владимир взмахнул рукой и, прихрамывая, пошёл своей дорогой.

Семейная жизнь Владимира со второй женой поэтессой Еленой тоже дала трещину. Владимир гулял и от неё. Елена упрекала супруга, что он прогуливает больше, чем зарабатывает.
Владимир, пребывая в состоянии «на взводе из-за жены», звонил Матвею. В разговоре он обычно выдавал пару-тройку своих фирменных афоризмов, к примеру: «счастье – это сидеть на попе плоско» и «кто бы научил не сс..ть, когда очень хочется».
Про себя Матвей назвал своего приятеля «поэт-похабыч».

Однажды вечером Владимир вернулся домой после очередного приключения и застал жену, которая, да простит нас читатель, чистила унитаз.
На претензии и оскорбления Елены (нельзя доводить женщину до такого состояния!) Владимир ответил похабной частушкой:
 «Я по свету скитался –
Был я верен своей судьбе,
Лишь бы день начинался
И кончался в тебе!»
Это стало последней каплей – в страшном гневе женщина плеснула в лицо мужа кислоту, которую использовала для чистки сантехники. Итог конфликта – скорая помощь, больница, ожог глаз, изуродованное лицо и частичная потеря зрения.
За несколько следующих месяцев Владимир сильно сдал и стал ежедневно по вечерам пить.
Матвей однажды решил сделать доброе дело – общением порадовать приятеля, но получил очередной урок зомбирования, а заодно зарядился негативом.
У Владимира для беседы с товарищем по перу остались только две темы – они же болевые точки: литературное творчество и женитьба. Для Макулатурного эти разговоры были не просто контрпродуктивны, они рождали комплекс неполноценности, он начинал думать, что женился на поэзии и неизбежно приходил к выводу, что ему предстоит писать как проклятому всю оставшуюся жизнь.
Поэт Похабыч, явно выпив лишнего, с пафосом прочитал наизусть непристойные вирши:
«Никем не узнанный, никем не признанный
Брожу по улицам, как тень.
И занимаюсь онанизмом я
В международный женский день».
Это была последняя степень деградации. И всё-таки столь быстрой развязки Макулатурный не ожидал.

СМС Елены о смерти её мужа Владимира повергла Матвея в шок. Ровно неделю назад они с ним прогуливались в последний раз. Владимир с бодуна во время прогулки дважды покупал воду в «Красном и белом» и пил её на ходу.
Они спорили о значении культуры в стабильности и безопасности государства. Владимир отрицал значение языка и литературы…
В сообщении Елены была информация о времени похорон и объяснение: «Причина смерти - инсульт, мозг Владимира умылся кровью…»