Подсветка

Вновь бреду я меж гвалта Арбата
в никуда и почти ниоткуда.
Не спеша прикурю от заката,
распечатавши пачку «верблюда».
Фонари, как в ливреях лакеи
на каком-нибудь рауте светском –
книзу, чуть скособочили шеи,
так, на всякий, с умеренным блеском.

Может, просто от нечего делать,
иль сказавшись себе же поэтом,
обналичу помятую смелость
раритетным обратным билетом.
Растолкаю души летаргию:
вспоминай, да не ври, если выйдет!
Вмиг представлю – из местных «богиню»,
хоть пора поменять бы эпитет.

Скудно звякнет ничтожная сдача
с той ещё, многозначной «купюры»:
осень, вермут, холодная дача;
наши дикости в Парке культуры;
самый здравый мой бред у подъезда,
продолженье логичное в нём же,
где в окошке – беспечная бездна
светлячков-огоньков... Правый Боже! 

ну, зачем, для чего, непонятно,
снова слепят, скакнув из былого –
световые сигнальные пятна:
то движенье, то контур, то слово.
…Букв неоновых ровная поступь.
Отключённая святость торшера.
Ночь. Вслед поезду – звёздочек россыпь.
«Нади» чуждые, новая «Вера»…

Вот, уже вдоль Тверского бульвара
зашагаю я, память тревожа.
Ведь любая на лавочке пара –
здесь, на нас позапрошлых, похожа.
Фар ли всполохи, пыл чьих-то глаз ли –
словно знак, точно памятка, метка:
«что, неважно всё кончилось? разве?!»
Всюду – чёртова эта подсветка!

Был бы рад, мотыльком простодушным
жадно впиться в лукавые блики,
но, опять окажусь безоружным
перед доводом веской улики:
тёмен жизни Её переулок,
а закаты мои – не ажурны…
И, швырну горьких мыслей окурок,
как всегда – мимо нынешней урны…