Житие преподобного Кукши Одесского. Часть 5

        Афон и монашество.

Вернувшись на Афон, Косьма Величко
Назначен был на послушание иное –
Гостинником он стал, и с непривычки
взялся особенно за дело непростое.

В течение одиннадцати лет
Он терпеливо нёс то послушание,
И вскоре сам приезжим стал давать совет,
учить смирению, любви и пониманию.

За это время был пострижен в рясофор,
Стал Константином, иноком смиренным.
А став монахом Ксенофонтом, он, с тех пор,
С Мелхиседеком всем делился сокровенным.

Тот старец был отшельником в горах,
Но принимал монаха Ксенофонта,
учил: молиться, изгонять из сердца страх,
как добродетели стяжать во имя Бога.

И как-то раз, молясь в ночной тиши,
услышали они – как будто свадьба
к ним приближалась медленно в ночи,
был топот конский и гармонь звучала.

А после хохот чей-то, пенье, свист,
казалось, рядышком уже совсем раздались.
— Откуда, отче, свадьба здесь? — вопрос повис.
— Похоже, гости! Надо встретить их! Не показалось.

Взял старец крест, святую воду, чётки.
Из кельи выйдя, окропил вокруг неё,
Прочёл тропарь, крещенский, тихо, кротко,
И осенил крестом все стороны, жильё.

И сразу тихо сделалось, спокойно,
И будто бы светлее стала ночь.
Взглянул Мелхиседек на Ксенофонта:
— Крест и молитва гонят бесов прочь!

Под окормлением святого того старца
Молоденький монах достиг высот,
он знал Евангелие, не кушал вовсе мяса,
все выучил молитвы назубок.

Труды святых отцов, внимая ухом,
запоминал, был толковать их, все, готов,
И просвещённый также Святым Духом,
Для объяснения, не подбирал уж лишних слов.

Он с Божьей благодатью изъяснял
Священное Писание, стал кротким,
Все остальные добродетели стяжал,
И все псалмы пел, попадая точно в нотки.

Когда Божий избранник совершенства,
духовного, совсем, было, достиг,
случилась на Афонской Горе смута,
Там «имяславников» возник поток велик.

Хоть Ксенофонт к ним отношения не имел,
Но вместе с ними он попал в немилость,
был выселен с Афона, потерпел,
от греческих властей, несправедливость.

К духовному отцу – Мелхиседеку
Он побежал в пустыньку с этим горем,
Перед отъездом, как к родному человеку:
— Я не поеду! Спрячусь возле моря.

— Нет! — молвил старец, — Знать, так надо Богу,
чтоб ты в России жил, спасал людей,
благословляю тебя, чадо, я в дорогу!
— из кельи вышли они, встали у дверей.

— А хочешь на прощание увидеть,
как человеку покоряются стихии?
— Хочу! — кивнул монах, чтоб не обидеть.
И тут же небо стало тёмно-синим.

Перекрестил его ещё раз старец,
Как береста, свернулось оно в трубку,
и заблестело ярким светом, словно глянец,
В сонме святых предстал Господь им на минутку.

— Мне страшно, отче! — прокричал тут Ксенофонт,
упав на землю, он закрыл лицо руками.
— Вставай! Не бойся! Проводил тебя Афон!
Прославишь Бога, в будущем, делами!

14.09.2022 г.