чУднО... Мнение дилетанта, 34

Окончание «Рассуждизмов и пароксизмов, 151. Рандеву».

Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
(А.С.Кочетков. «Баллада о прокуренном вагоне»)

Это всё тот же вагон, погромыхивающий на стрелках, той же ночной электрички и те же только трое в вагоне: двое приятелей-философов, уже убравшие свои трубки в кисеты с душистым табаком, и продолжающие свою философию, и некурящий попутчик, полуспящий в сторонке…
Теперь философствовал второй приятель, о своей пассии.
- Полученные от неё письма любопытны, но без суфлёра – куда надо ударять: на «у» (чУдно – от слова «чудо») или «о» (чуднО – от слова «странно») неизвестно… Авторка и теперь, по моему, как она вспоминает о своей глубокой юности, «зашоренная, слишком правильная и идейная». Это – «форма проявления и дополнения необходимости» и вскоре вряд ли остановится. Порекомендовал ей немедленно бросить это грязное дело: «погружаться столь глубоко в творчество одного автора» и чтение на сайтах - читать следует печатную классику – русскую, советскую и иностранную (например, Грэма Грина «Комедианты»).
Рот Фронт – это не шоколад. Брюсов в своей сублимации о женщинах представил собирательный образ, как и авторка:
«Находчивы.
Отходчивы.
Мечтательны сверх  меры.
Обманчивы.
Заманчивы.
Дня не живут без веры» и т.д.
Такие и приводят к женоненавистничеству. Даже простоватый Портос говорил, что любить женщин можно «только в пору расцвета», а рафинированный Атос заколол Миледи шпагой. Флобер предупреждал: «Не прикасайтесь к идолам... Их позолота остаётся у вас на пальцах». Им бы вечно покрасоваться. От рождения: «отдай – это моё», в юности: «уж, заму, невтерпёж» и до смерти только она и самая-самая. Это априори, так они устроены: мужскому населению – надкусанное «яблоко», себе всё остальное. Вот почему Диоген жил в бочке, Менделеев – в дупле, Толстой - вообще… Это «запахи» женщин… Лицемерие, неискренность, фанаберия. Бальзак, Чехов, Маяковский, Шмидт, Вася Крючкин... многие были обмануты и возмущены. Ближе к сермяжной правде Пастернак: «Любить иных тяжёлый крест, а ты доступна без извилин…». Авторка написала о себе: «Такая-сякая, но в общем - ничего себе мадам».
Да уж… Не помнит своих же, исполненных, просьб. Вот просила меня прислать фотографию: «Обещаю, что никому не покажу. (В том, что я держу слово, как и в моей искренности, надеюсь, не сомневаетесь)». Подтвердила и получение, хотя полицейский полковник: «Маленький гарный хлопчик. Уже чувствуется и характер, и творческий потенциал, и харизма» (всё видит насквозь и даже глубже). Через месяц-другой – опять. Напоминаю, что уже отправлял. «Нет – написала – не получала и не просила даже до сих пор». Всегда придумает причину, ответит на любой вопрос в полной уверенности. Понимэ? Женский персонал… Говорю ей философским мадригалом: - Расстаёмся и закрываем типографию – чтобы чего ни вышло, т.е. сначала ни вошло, а потом уже ни вышло, и всю дверь с моей стороны.
Теперь первый глубокомысленно протянул:
- Да уж…
А полупроснувшийся попутчик у себя в закутке молча подытожил:

- Если не хотите, чтобы вас обманули, не задавайте вопросов.

Потом подумал и полуплача добавил:

Остановиться, оглянуться
На том случайном этаже,
Где вам доводится проснуться.
Ведь уходя, чтоб не вернуться,
Не я ль хотел переиграть,
И никогда не умирать!
Но дай хоть раз ещё успеть
Остановиться, оглянуться...

Примечание. Иллюстрация от авторки – действительно, какая-то у неё кривобокость (но ноги ниже колен и щиколотки хороши)…