И был вечер, и было утро...

Отче наш, да святится!
Да придет... Да будет...
Отче наш, не введи!
И избавь...И прости...
ПроЛукавлены насквозь правдивые люди   
Манна даже в субботу сгнивает в горсти

Знаю - дни, что остались - никем не посчитаны
Но нельзя не верстать по мурашкам на коже
Тех, кто рядом бежал и уже финишировал
Пилотоном имён, стартовавших позже

Тех, кто сдали работу и вышли из комнаты
Их с оценками жизни оставлен дневник
Они были красивыми, щедрыми, умными
Их уж нет, а я только пишу черновик

Над травой синева - без суда и напутствия
И не душит Твоя вездесущая власть
Ты умеешь своё обозначить присутствие
Разрешеньем - споткнуться, запретом - упасть

В Твоей логике нет бытового изъяна
И попытки увиливать вызовут смех
Но вчера под колеса мне бросился пьяный
А в кармане записка: "Прощаю вас всех..."

Если спросят о сыне в моём эпилоге
Что я в нём воспитал - лишь примером, без слов
Я скажу: Продолжать...быть с Тобой в диалоге
От Тебя не иметь потайных уголков

Ты ведь тоже - Отец, разве что - миллионов
Добряков, эгоистов, педантов, нерях
Мы из гнёзд, с отороченных тучами склонов
Все рискуем летать на своих букварях

Все минуты, что дал - были неповторимыми
Даже те, что ушли на глотанье пилюль
И отдельно "Спасибо!" - за то, что Любимая
Видит больше чем мир утюгов и кастрюль

Знаю - дни, что остались - однажды закончатся
Кривошипно-шатунный всё глуше аллюр
Мне Её выпускать из объятий не хочется
Как же сложно в любви избежать диктатур

Проступая сквозь время и цивилизации
Слышишь псевдостишок - про Себя и порог…
Кстати, пьяный не умер - спасибо реакции
Протрезвел, сообщив мне, что "Бог уберёг"

Жизнь - загадочный путь, и Твой ребус отцовский
В лабиринте искал я подсказки из строк
И, пожалуй, я в нём - жить остался бы вовсе
Если б секундомер, кто-то выключить мог

Каждый час, что послал - вовсе не был рутиною
Не замёрзла на лютом ветру полынья
И отдельно "Спасибо!" - за то, что Любимая
Не диктует - что чувствовать должен бы я

Почему же себя ощущает значительным
Тот, кто громче у капища падает ниц?
Кстати, пьяница мой - оказался учителем
Подружились мы после судов и больниц

Как же можно не верить? Ты нитками белыми
Мир сшиваешь чернеющий, как антрацит
На глазах ведь становятся окаменелыми
Те сердца, где возникнет Тебя дефицит

Ты бы знал, что в словах, я не всё выражаю
Если б на монитор вывел часть моих снов
Иногда я боюсь, часто не понимаю
Да когда сыновья понимали отцов?

Может астигматизм, где должно быть доверие
Но способен любить - переживший войну
Как же может не видеть имеющий зрение
Как же может не спрашивать: "Я почему??"

Тот мой пьяница бывший - обрёл уважение
Помирился с женой - рассказал всё, как есть
Он недавно звонил - мол, жена в положении
И сказал, если сын – назовёт в мою честь

Как бы не хорохорился, время тает и тикает
Дорожают минуты – их жалко дарить
Как пришёл в магазин – пять минут до закрытия
В лихорадке - хоть что-нибудь с полки схватить

Возлюбить, как себя – получается медленно
Потому что себя жизнь любить не велит
Жду, что вдруг заворчит дверь рояльными петлями
И появится тот, кто меня убедит

Кто-то светлый и сильный, кто б тихо поведал мне
Что меня в мире светлых мечтают обнять
Он бы глянул в меня, как не смотрят на смертных
И сказал бы слова, что нельзя повторять

Не сгибая цветов мчит Земля без погрешности
И любви, и надежды, и боли полна
Как уютно на этой тяжёлой поверхности
Нам, по-моему, врали, что пухом она

Рассвело! Я прервусь, мне ведь в восемь - к учителю
Он с машиной просил ему утром помочь
Взять цветы и в роддом, стал учитель – родителем!!
Извинялся смущённо, что всё-таки – дочь…